В смысле роскоши новое обиталище Толбора ничуть не уступало старому. Напустив на себя деловой вид, Кэл быстро обошел комнаты.
Ничего необычного он не встретил, до тех пор, пока не забрел в библиотеку. В дальнем углу стояла большая открытая коробка. Кэл заглянул в нее и удивленно присвистнул.
Кубики с записями, сделанными микропучком, лежали тесными рядами, и, когда Кэл наклонился, чтобы рассмотреть этикетки, он поразился еще больше: здесь хранилась едва ли не десятая часть всех знаний, накопленных человечеством.
«Литература. Беллетристика. А — М». Меньше всего Толбор производил впечатление человека, увлекающегося чтением. Кэл осторожно вынул один из верхних кубиков. «История». В соседней коробке лежали записывающий аппарат и несколько чистых кубиков.
Все это богатство, включая и аппаратуру, стоило бешеных денег. А главное — зачем это Толбору? Записывающих устройств на «Виттории» наверняка и без того в достатке, а книги — неужели он действительно надеется все это прочитать и усвоить? Покачав головой, Кэл отправился в соседнюю комнату. Там он обнаружил несколько больших ящиков с вычислительной техникой, но на сей раз не удивился: в этой области Тол-бор был признанным специалистом.
Внезапно за спиной у Кэла послышался недовольный голос:
— А ну, посторонись, чего встал? Тут и так развернуться негде!
Голос принадлежал молодому человеку лет двадцати. Он, отдуваясь, поставил на пол тяжелую коробку и подозрительно посмотрел на Кэла:
— А вы, собственно, кто такой?
— Проверяющий, — нагло ответил Кэл и удалился, пока тот не опомнился.
Когда Кэл уже выходил из дома, на глаза ему попались две знакомые фотографии Земли и Дедала — точно такие же, как и в старой квартире Толбора, — и пару минут он размышлял о том, есть ли в этом некий тайный знак, или ему уже во всем мерещится скрытый смысл.
Возвращаясь на Дедал, Кэл прикинул, что делать дальше. Факт остается фактом — он платил Джерри Лопесу деньги. Платил ежемесячно и к тому же анонимно. Сообщение о том, что Лопес «потерял» его после инцидента в вагоне, тоже заслуживало внимания.
Кэл потрогал в кармане рукоятку пистолета и, собравшись с духом, решил покончить хотя бы с этой загадкой.
Лопес жил в Мачу Пикчу. Винсент показал дорогу, и Кэл в два счета добрался до небольшого дома, в котором было максимум шесть квартир. Вдоль фасада тянулся небольшой фруктовый садик, чем-то смутно знакомый Кэлу.
Прежде чем войти в дом, он позвонил Никки и сообщил ей адрес Лопеса.
— Ты уверена, что не знаешь, кто он такой? Не хотелось бы наткнуться на приставучего дядюшку Джерри, которому я тайком высылал ежемесячное пособие.
— Нет, я не знаю, кто это. А что ты имел в виду, когда сказал «приставучего»?
Кэл машинально нащупал в кармане пистолет и, мгновение поколебавшись, выложил ей правду.
— Ты серьезно? — спросила Никки.
— Смертельно серьезен, — ответил он и тут же пожалел, что не подыскал более подходящего слова. — Если что — вызывай полицию.
— Кэл, ты только не думай… о, даже не знаю, что сказать. Будь осторожен.
— Стараюсь — иначе не предупредил бы тебя. — Кэл попрощался и закончил связь.
Подавленный и испуганный Кэл нашел нужную дверь и позвонил. За дверью послышались шаги; сердце его учащенно забилось.
Глава 13. РИСК
Кэл ожидал увидеть громилу, но в Джерри Лопесе росту было от силы метра полтора; худые жилистые руки, впалая грудь, темные волосы коротко подстрижены. Лопес улыбнулся, обнажив неровные зубы.
— Где вас носило? — беззлобно спросил он, затаскивая Кэла в квартиру.
— Был занят, — ответил Кэл.
— Боюсь, у меня сейчас тоже времени мало; я жду клиента.
«Времени для чего?» — про себя удивился Кэл, но вслух ничего не сказал. Пока не прояснится ситуация с Доминго, лучше не предпринимать активных действий. В принципе Лопес мог оказаться кем угодно, хоть гомиком, — правда, подобного увлечения за собой Кэл припомнить не мог — или же доктором, ожидающим пациента, — но комната была совсем не похожа на врачебный кабинет. А может, он и есть главный мафиози?
— Я пытался разыскать вас, — продолжал тем временем Лопес.
— Знаю. Я видел ваше послание, но не смог тогда ответить. — Почему не смог, Кэл уточнять не стал.
— Как вы себя чувствуете?
— Неплохо. Неплохо. — Пока что беседа ничем не напоминала разговор между вымогателем и его жертвой, но Кэл старался не терять бдительности.
— Давайте поболтаем, у нас есть еще полчаса, — предложил Лопес.
— Да, пожалуй.
Лопес пошел к двери в дальней стене и, дойдя до середины комнаты, удивленно обернулся.
— Ну, что же вы?
Кэл поднялся за ним. Гостиная была сплошь уставлена папоротниками в горшках. Удивленный, Кэл остановился на пороге.
Лопес уселся за рабочий стол, перед которым стояли два массивных кресла для посетителей. На стене в тонких рамках висели многочисленные дипломы. Кэл подошел и всмотрелся в витиеватый каллиграфический почерк.
— Так вы… адвокат? — потрясенно произнес он и повернулся.
Лопес молчал; казалось, он удивлен не меньше Кэла.
— Вы хоть что-нибудь помните? — спросил он на конец.
Кэл тяжело опустился в кресло.
— В вашем кабинете — ничего, — признался он.
Разгадка оказалась простой — Лопес был его собственным адвокатом.
— Подождите-ка, я отменю визит, — пробормотал Лопес и застучал по клавиатуре. — Ну вот, все в порядке. С чего начнем?
Кэл сжато рассказал ему о том, что случилось в последние дни, умолчав обо всем, что было связано с насилием, а также о своих подозрениях.
— Вот такие дела, — сказал он наконец. — Думаю, для начала вам стоит рассказать, зачем мне вообще по надобился адвокат. И почему я платил вам анонимно.
Лопес в задумчивости скрестил пальцы.
— Видите ли, я не совсем адвокат. Правильнее было бы назвать меня «консультантом». Я занимаюсь многими проблемами, в том числе и психологического характера. Дело в том, что вы без всяких на то оснований сочли себя основным виновником гибели вашей дочери. Это отрицательно повлияло на ваши супружеские отношения, и вы стали опасаться, что в конечном счете потеряете и жену. Вдобавок ко всему вас мучили сильные угрызения совести по поводу специфики вашей работы — правда, в детали вы меня не посвящали. Все вместе это превратилось в серьезную проблему.
— И только-то? — пробормотал Кэл, но увидев испуганное выражение на лице Лопеса, поправился: — Простите Просто неудачная шутка.
— В самом деле? Кэл, это очень любопытно. Один из побочных эффектов вашей болезни заключается в полном отсутствии даже малейших проявлений чувства юмора. Может, очистка памяти действительно помогла вам? Я вижу, дела идут не так уж плохо.
О том, что кто-то хочет убить его, Кэл решил умолчать.
— Значит, я жаловался вам на сложности с работой, но в чем конкретно они проявляются, не сказал? — спросил он.
— У меня сложилось впечатление, что вам приходилось делать что-то против собственной воли или вопреки своим представлениям о справедливости — даже не знаю, как правильнее сказать. Порой это вас буквально бесило.
— А поточнее?
— Не могу. Я не раз пытался вызвать вас на откровенность, но безрезультатно. Так же странно и то, что платить мне вы решили анонимно. Похоже, у вас несколько преувеличенное понятие о гордости. Вы понимали, что нуждаетесь в персональном консультанте, но одновременно боялись этого — словно стыдились чего-то.
— И вам это кажется странным?
— Поймите, одинаковых людей не существует. Два человека в критической ситуации ведут себя по-разному. У каждого из нас есть свои индивидуальные страхи и уникальный комплекс реакций на стресс. Я надеялся, что наши беседы помогут вам лучше понять, что похожие проблемы приходится решать и другим, а это, в свою очередь, способствует более глубокому их осмыслению и позволяет если не справляться с ними, то по крайней мере уживаться.