Мать зарыдала, причитая что-то о разбитой судьбе дочери, о справедливости, которая все же когда-нибудь восторжествует. Восторжествует! Именно в этот момент, Шура решила, что предложение Буртаева примет, по указанному на визитке адресу явится в понедельник, с утра пораньше. Причем, выглядеть постарается сразу на оба варианта – на рабочий и на личный.
…. И вот она оказалась у особнячка с кариатидами и вошла в мягко отворившуюся зеркальную дверь. Белый пуловер, светлые джинсы, коса ниже пояса и никакого макияжа. Косметика фирмы «Керри» лежала в сумке на всякий пожарный случай. Шикарная, полутемная гостиная, сверкающая из мягко освещенных глубин зеркалами, хрустальными подвесками, благоухала фиалками. Саша заметила огромную, полную цветов, мраморную ладью, стоящую в центре кофейного столика. Вернее, в центре опалового круга, покоящегося на бронзовых крыльях двух могучих орлов. Фиалки под новый год, принесенные орлами – эта картинка произвела на не приятное впечатление.
В кабинете Карла Леопольдовича, куда Саша попала, пройдя чрез анфиладу комфортабельных помещений, висело хорошая копия полотна Рубенса «Марс и Венера», которое она, мечтавшая о кандидатской диссертации по эстетике эпохи Возрождения, сразу оценила. А потом уже заметила энергичное, полное лицо вышедшего к ней из-за широкого письменного стола мелкокалиберного мужчины.
– Беляева? Александра Викторовна… Садитесь, садитесь. Гуманитарий, значит… Белиссимо! – Мужчина тяжко вздохнул, оттягивая узел шелкового платка, повязанного вокруг шеи. – Расскажите о своих научных интересах.
Саша коротко и изложила тезисы, уже придуманные для будущей диссертации о гуманистических мотивах в живописи высокого Возрождения. Работала в библиотеке института, листала толщенные альбомы с репродукциями картин, читала статьи. И постановила для себя – как бы там не сложилась, а специалистом она станет! Даже с преподавателем Соболевым план работы составляла, утопистка! А потом бежала в ясли за Зинулей, или тащила ее в детскую консультацию с очередным ОРЗ.
– Великолепно! Брависсимо! – оживился Карл Леопольдович, выслушав интересный доклад. – И опыт работы в торговле у вас есть?
– Небольшой, – смутилась растерявшаяся Саша. Уж как-то непоследовательно велся «допрос».
– Итальянский активный?
– Читаю. Говорить приходилось мало.
– Так… – директор помял мясистое ухо. – Игорь Сергеевич вам все объяснил?
– Боюсь… Не совсем.
– Хорошо, – он взглянул на часы и положил на стол большие, пухлые, беспокойно барабанящие кисти. – Времени у меня в обрез. Через десять минут здесь будет телевидение. И один из наших итальянских партнеров! Буртаеву, кстати, поручено поработать с ним переводчиком. А вечером… Вечером состоится презентация и банкет. Нет! – он снова схватился за явно мешавший платок. – Я с ума здесь сойду! Извините, детка… Вы появились в такой день…
– Понимаю. Мне Игорь Сергеевич сказал, что бы прийти в понедельник. Не подумал, наверное, что это уже тридцать первое. Я приду после праздника, если позволите. – Саша поднялась. – Какие же сегодня дела.
– Дел выше крыши. Э… Можно вас называть просто Сашенька? Терпеть не могу эти старческие заморочки с отчествами. Так вот, детка, вы явились как раз во время. И приступаете к работе немедля. Документы пока не оформляем – испытательный срок. За это время мы сумеем определить круг ваших обязанностей и размер оплаты. – Миниатюрный человек энергично покинул кресло и кивнул Саше: – Синьорина, за мной! А мне уже и прозвище дали – Карлсон.
– Который живет на крыше…
– Нет не из-за крыши. Из-за этого, – он повертел в воздухе пальцем. – Из-за моторчика. Мой темперамент кажется сотрудникам слишком бурным.
– Вы итальянец?
– Сильно похож? – обрадовался Карлсон.
– Вы похожи на Жванецкого, – ляпнула Саша, следуя Ларкиному рецепту поисков сходства. Ведь Ларка считала, что физическая похожесть определяет совпадение и по другим параметрам. Типаж есть типаж во всей совокупности своих качеств.
– Ай, что ж вы сразу не сказали, Сашенька, что так хорошо чувствуете одесситов! – деланно огорчился Карлсон и слегка подтолкнул ее в спину.
,
…Саша попала на комфортабельную кухню, где над блюдами с фруктами и сладостями колдовали две нарядные дамы. Одна юная, яркого восточного типа, другая – солидной славянской внешности с массивным кренделем на голове и сверкающими кольцами на пухлых руках. Н обеих были деловые костюмы в широкую серо-черную полосу.
– Это Александра, на помощь дамам… – представил Сашу Карлсон и больше ничего добавить не успел, был срочно вызван в гостиную. Оттуда раздались возбужденные громкие голоса, восклицания и трепетная увертюра к опере «Травиата».