11
Проводив гостей, Терминатор осведомилился:
– Кофе? Чай?
– А почему ты впустил сюда всю эту шушеру, милый мой! – налетел на парня Карлсон.
– Синьор Милуччи не подал мне знак. Я ведь… Я случайно увидел, как он беседовал вчера вечером с новенькой продавщицей Александрой и получил приказ: «Молчок!» Я ж человек продвинутый, кое что соображаю в построении сюжета. Не стал вмешиваться.
– А если бы нас пристрелили! – вскочив, Карлсон заметался по комнате. – Все же вы зря меня остановили, Алекс! Надо было позвонить в соответствующие органы. Нельзя поощрять беспредел.
– Не суетитесь, Карлино. В снегу я провалялся не более десяти минут. К тому же был в джинсах и джемпере. Пока ловил на шоссе авто, танцевал! Нечто из «Щелкунчика» на снегу босыми ногами.
– А подумали, какого пришлось мне? Показ вашей коллекции назначен, а Милуччи с платье невесты нет!
Алекс открыл большой кофр на колесиках и достал нечто совершенно воздушное: – Вот оно! Самая дорогая модель в этой коллекции. Мое последнее творение! Как я тосковал за тобой, милое мое, лежа в сугробе!
– Вы неисправимы, Алекс. Полет фантазии и полная отрешенность от реальности.
– Почему же! Замерзая, я придумал сногсшибательную коллекцию мехов. А теперь даже знаю, кто будет моей главной моделью.
Карл Всеволодович понимающе подмигнул:
– Глаз у вас, маэстро, наметанный, Алекс, – я‑то ее только в ресторане, по существу, и разглядел. Сокровище! Эти скулы, коса, пластика! А глаза! Яркие, как у феи. – Он чмокнул собранные в щепотку пальцы.
– Она нежная, отчаянная, жертвенная и гордая, – строго объяснил ему Алекс. – Думал, что такие только в русской литературе водятся… Э-эх! – Он вдруг с наслаждением потянулся. – Эх, до чего же некстати эти утренние разборки. Они меня выследили, эти сукины дети, и чуть свет под ее домом караулили свой «Мерседес». Думал, расстреляют прямо у порога, если не верну деньги. Нравы у вас тут крутые. А я деньги здесь вместе с курткой оставил! Что делать? Бежать. А она теплая, беззащитная, сопит, как щенок…
У крыльца вздрогнул колокольчик. Карлос в испуге поднял руки:
– Это Сиентино! Умоляю, о наших приключениях ему ни слова! Сегодня подписываем дополнительное финансовое соглашение.
Терминатор открыл двери. На пороге появилась Саша. Остановилась, переводя взгляд с Милуччи на шефа. С шефа – на валявшуюся на полу куртку Шурика и брошенный мадам Смирновой каталог. С обложки смотрел на нее Шурик, а крупные буквы сообщали вполне определенно «Алекс Милуччи». Схватив журнал, Саша замерла. По мере прояснения ситуации хлипкая растерянность в ее глазах застывала крепчайшей льдиной.
– Алекс в восторге от вас! – прервал затянувшуюся паузу Карлсон, – Присаживайтесь, детка. Сейчас будет кофе. И сэндвичи. Вам с чем? Может, коньячку?
– Спасибо… – еле выговорила Саша одеревеневшими губами. – Теперь я все поняла. Так развлекаются толстокожие буржуи и творческие гении. Вышло смешно. Очень забавно. Счастлива, что сумела подыграть в вашем веселом спектакле. К сожалению, не нахожу более возможным работать в вашей фирме.
Достав из сумки деньги, полученные накануне от Карла Леопольдовича, она положила их на стол: – Вот. Здесь за сорванное дежурство. Платье оплачу в ближайшее время. Ограблю какого-нибудь жирненького шутника, – Саша метнула ледяной взгляд в Алекса – и компенсирую нанесенный фирме урон.
С наслаждением отшвырнув ногой коробку с книгами и бутылками, Саша рванулась к выходу.
12
Алекс догнал ее между дверями и остановил, удерживая в тесном стеклянном пространстве. За стеклами кружил снег, надменно и безразлично глядели в пространство элегантные манекены. Все это – зима, метель, смутное мерцание камина в сумеречной глубине салона – поплыло перед глазами в пелене навернувшихся слез. Саша еще не совсем поняла, зачем был нанесен ей этот страшный удар. Она испытывала лишь боль, от предавшей ее судьбы.
– Пустите! – попыталась она открыть дверь на улицу.
Но твердая рука удержала ее. Повернув Сашу к себе лицом, Алекс строго посмотрел в горящие обидой и слезами глаза.
– Если тебя однажды обидел тупой болван, не стоит шарахаться от проницательного, нежного и преданного тебе мужчины… Не стоит портить выпрошенный им, законный подарок! Слушай меня внимательно, Александра. Увидав тебя вчера на пороге пустого салона, я сказал себе: «Это твой приз, чудак. Тебя отдубасили и выкинули в сугроб. Тебя крутанули, как последнего болвана! Вместо того, что бы блистать на приеме в ресторане, ты приполз сюда, как избитая собака. Из последних сил, поскуливая, приполз под мигающий призыв «Желания». Это случилось только потому, что Добрая фея услышала тебя!» Ах как я ее просил, замерзая в лесу… Как тот самый ямщик…