— Ну, десять золотых дам, — протянул торговец.
— Сорок, — привычно возразил Факир. Он уже столько раз продавал этот меч, что заранее знал все доводы покупателя. Ножен нет, рукоять, поди, только позолоченная, клеймо мастера на лезвии незнакомое…
Машинально торгуясь, он продолжал краем глаза следить за человеком в плаще. Тот явно направлялся к помосту, хоть и старался идти кружным путём вдоль торговых рядов, но не замедлял шаг и не останавливался ни перед одним прилавком.
— Двадцать, — назвал торговец приемлемую сумму.
Факир согласно кивнул, хотя мог на сей раз выторговать ещё два-три золотых. Но какая разница, всё равно ж чистая прибыль без затрат. Засунув деньги в карман, он достал ещё одну курительную палочку и, насвистывая, двинулся в сторону помоста. В иной день, предвидя намечающуюся заварушку, Факир постарался бы слинять подальше, чтоб не впутываться. Но раз уж решил покинуть город, то можно не опасаться лишнего внимания и дать волю любопытству. А что человек в плаще явился не за покупками, намётанному глазу было видно с первого взгляда. Неужто герой, решивший освободить рабов? Ну, с такими навыками он, как пить дать, сам окажется на помосте в кандалах. Да и вообще, в одиночку против работорговцев и охраны переть — тут никакой волшебный меч не поможет.
Человек в плаще скрылся за углом барака. Факир направился следом, но как назло в этот момент на помост вышел какой-то лысый толстяк.
— Эй, ты куда прёшь? Посторонним нельзя.
— Да я разве ж посторонний, — широко улыбнулся Факир, с показным недоумением разводя руками. — Постоянного клиента не узнаёшь? У меня усё с хозяином твоим договорено.
— Я тут хозяин, — процедил лысый.
— Неужели? — Факир постарался не показать досады. — А в прошлый раз за главного был такой тощий и лохматый, как бишь его звали-то… Мы с ним договаривались. Где он?
— Тощий и лохматый? — нахмурился толстяк. — Хакон, что ли?
— Не, не так его звали, точно не так, — замотал головой Факир, про себя усмехаясь. Это ж старый трюк — назвать совершенно постороннее имя, а потом подловить собеседника на обмане. Пускай другого дурака ищет, на такой мякине Факира не проведёшь. — Так что, до торгов прицениться дашь? А то гоблина в мешке покупать не стану, пойду тогда. Чего весь день на жаре торчать, не зная, есть ли стоящий товар.
— Заходи, — махнул рукой толстяк. — Дверь там… Хотя ты ж знать должен.
Факир кивнул. Уж как-нибудь найдёт дверь, не иголка в стоге сена. Разве что она не одна, но в случае чего всегда можно отбрехаться, мол, в прошлый раз тут заходил.
Человека в плаще за углом уже не было. А вот дверь нашлась без труда. И насколько Факир видел, с этой стороны барака она была единственной. Внутри, в заставленной ящиками комнатке, уже поджидал толстяк-работорговец.
— Что, тут тебя Хакон заводил? — недоверчиво спросил он.
— Не Хаконом его звали, — упрямо повторил Факир, избежав ответа на вопрос. — А тебя-то как звать?
Толстяк хмыкнул и неохотно пробурчал:
— Хакон.
— У, шутник, — погрозил ему пальцем Факир. — За юмор не доплачиваю, я тут не за весельем.
Работорговец снова хмыкнул, но теперь взглянул на гостя с большим уважением. То ли перестав подозревать в обмане, то ли признав не уступающим ему самому в жмотстве и прохиндействе.
— Кого смотреть будем? Мужчины, женщины, дети?
— Ты за кого меня принимаешь? — раздражённо буркнул Факир. — Конечно, всех.
Плутоватая ухмылка сползла с лица Хакона, теперь он улыбался довольно и даже чуть угодливо. Похоже, настоящий работорговец, наметивший покупку большой партии, ответил бы именно так. Приглашающе махнув рукой, толстяк двинулся к внутренней двери. За ней оказалось помещение побольше. Вдоль внешней стены стояли всё те же ящики и валялись какие-то мешки, а вот с противоположной находились клетки с рабами.
В загонах высотой чуть больше метра пленники были вынуждены стоять на корточках или на коленях, лечь не давали пристёгнутые к ошейникам цепи, перекинутые через прутья и сковывающие рабов попарно. Вдоль ряда клеток расхаживал охранник, время от времени тыкая пленников палкой, видимо, просто для развлечения, поскольку повода к тому они не давали. Некоторые в ответ начинали по-звериному рычать или плеваться, но большинство никак не реагировали, терпя тычки молча. Ещё двое охранников сидели на ящиках и по очереди бросали кости.