Этот порез, сказала она, который ты скрыл под платком. Ты о нем не хочешь говорить, но все же давай поговорим. Она посмотрела повнимательнее: похоже, ты не знаешь, что шея очень уязвима.
Ну хорошо, сказал я, шея очень уязвима, но тогда и палец ноги тоже уязвим — словом, все тело. Прости, сказала она, но шея держит голову. Через шею проходят вены и спинной мозг, через горло мы дышим.
Корка отвалилась, оставив на месте пореза маленький рубец, который Розелла стала растирать пальцами. Как раз на шее, сказала она, я начинаю думать... Пожалуйста, думай, ты вольна думать все что угодно, — так о чем же ты думаешь? Я думаю о том человеке, у него на шее тоже был порез, и я тогда сказала: его прямо-таки искромсали, беднягу. Речь шла о старике, которого нашли на лугу возле Средневековой башни. Не станешь же ты сравнивать меня с мертвецом, сказал я, только потому, что у него тоже был порез. Но она сказала: — У вас одинаковые порезы, и оба на шее.
Это естественная симметрия, сказал я, таких случаев миллионы во вселенной. Наверно, есть другая планета, на которой в этот момент двое беседуют о естественной симметрии, и он говорит: таких случаев миллионы во вселенной. Хм, естественная... Не очень-то естественная эта симметрия, сказала она, что ты понимаешь под естественным, для кого это естественно? Естественно по законам природы. Тогда, сказала она, хотела бы я знать, какова природа самой природы? Слишком ты много хочешь знать. Может, это просто совпадение, сказал я, чистая случайность. Джузеппе, дружище, ничто не бывает случайным, даже цикады поют не случайно.
Теперь, когда корка отслоилась, я постираю платок, кровь нужно отмывать в холодной воде без мыла, сказала Розанна. Ну хорошо, в холодной воде без мыла, но не мешает подумать и о других вещах, о многом можно подумать, о самых немыслимых вещах на свете. Это же чудесно, что мысль обладает неограниченной свободой и может уноситься в самые дальние дали. Ее можно направлять или отпустить на волю, преследовать или, словно собаку, вести на поводке, — достаточно лишь легонько толкнуть ее, и она, поверьте, полетит быстрее света. Тогда скажи мне, о чем я должна думать? Думай о чем тебе вздумается.
К примеру, я хотела бы знать, твой это порез или чужой, не знаю, понятно ли я выражаюсь. Ты выразилась очень точно. Мой, чей же еще? Шея моя, значит, мой и порез, вернее, этот маленький рубец. Странно, что ты не ощутил никакой боли. Ну ладно, будем считать, что теперь ты выздоровел и чувствуешь себя совершенно нормальным человеком, как и прежде. Ну хорошо, я чувствую себя нормальным человеком, как и прежде, но не совсем. Что-то странное происходит с головой, сказал я, то есть у меня такое чувство, будто мне отсекли голову, как во времена гильотины, когда людям отсекали головы. Их отсекали еще и до того, как изобрели гильотину, — обыкновенным топором. Китайские императоры отсекали головы заключенным, когда уже не хватало места в тюрьмах.
В прежние времена предпочитали лишиться головы под ударом топора, чем быть повешенным. В некоторых случаях осужденных сначала вешали, а потом отсекали им голову — так было в Англии при Анне Болейн. В конце концов она сама лишилась головы. Некий лорд не пожелал снять шляпу, когда ему отрубали голову, ему разрешили ее оставить, и правильно сделали. Один очень опытный английский палач умудрялся ударом топора отрубить головы сразу двум осужденным, а другой, прежде чем отрубить голову некоему Де Ту, нанес бедняге одиннадцать ударов топором.
Словом, сказал я, я чувствую, что голова еле держится у меня на плечах, — вернее, я совсем ее не чувствую. Поэтому мне очень трудно собраться с мыслями, они то и дело улетучиваются. Положение ухудшается с каждой секундой,
КОГДА ДУЕТ ВЕТЕР.
Как быстро улетают мысли, когда по Павонской равнине дует ветер. Я обхватываю голову обеими руками — ведь шея еле-еле ее держит. Если воздух — пристанище блуждающих мыслей, то там, в воздухе, они, наверное, и разлетаются, подхваченные потоком. Выя в воротнике, человек, выдержавший введение зонда, вливание глазных капель, Альбано, пораженное ветрянкой, луг, засеянный люцерной. Вот и попробуйте определить связь между ними, если, конечно, у вас есть такое желание.
Джузеппе, дружище, пусть тебя не волнуют всякие мысли, радуйся, что кровь по-прежнему циркулирует по венам. Ну ладно, я доволен, но чувствую вокруг движение воздушных потоков, не понимаю, что же происходит? Знаешь, в некоторых случаях