Статья и в самом деле оказалась лёгкой для понимания. Инициаторы предлагали разработать концепцию Всемирного Университета в Болгарии. Болгарская Академия Наук собирается построить супер-ВУЗ в Варне. Для начала достаточно просто прислать заявку на участие, по заявке уже высылались условия и исходники для работы. Сроки были весьма гуманные. Призовой фонд не сулил золотых гор, но и конкурс не предполагал детальной проработки. Достаточно было выдать привлекательную идею. Разработка рабочей документации предполагалась силами болгарских проектных организаций.
Мужики рассказали Борису всё, что смогли вспомнить о жизни и деятельности с осени 1976 по 1978 годы. Как делали первый проект для Дзержинского райкома комсомола. Как работали по заказам «Худфонда», как у них отлично шли дела, пока не сорвали заказ Тришина для горисполкома.
Оказалось, что Мельников и какая-то Тамара уже около года живут здоровой советской семьёй, правда, без регистрации.
— Тома, это девушка, которую ты к нам в бригаду привёл в качестве сметчика. Рыжая такая.
— Рыжие, они вредные, моя вот тоже рыжая была. Сбежала от меня.
— Кстати, твоё предсказание не сбылось! — вдруг вспомнил Комарович. — Помнишь, ты мне в поезде заливал, что наши вторгнутся в 1979 году в Афганистан? Год почти прошёл, а мы никуда не вторглись. Мало того, даже если в последние дни и вторгнемся, то не в Афганистан, а в Мавераннахр.
— Ма-вера-нахер… что? — Борька вылупился на Комаровича, демонстрируя непонимание.
— Мавераннахр, ага, — Пашка смеётся. — Вот такое матершинное название придумали для северной части Афганистана, где сидит Кабульское правительство бывшего ДРА. А зато южную отдали душманам и назвали её Исламская Республика Пуштунистан.
— Ладно, мужики, рад был с вами поболтать. Я сейчас с Коваленко договорился поболтать. Бегу я, короче. Вы-то тут долго собираетесь трудиться?
— Часов до шести точно будем, — парни отвечаю хором как «двое из ларца одинаковых с лица» из старого мультфильма.
— Тогда у меня к вам ещё маленькая просьба, — Рогову неудобно, но деваться не куда. — Выручите тремями рублями? Представляете, парни, денег вообще нету.
— Если у тебя амнезия, то лучше у тебя в долг брать, — смеётся Мельников, но достаёт из кармана пятёрку. — Отдашь, как заработаешь.
— Кстати, если работа какая-то будет, свистните?
— Договорились.
Распрощавшись с друзьями, почти бегом бегу в соседнее кафе. Моля судьбу, чтобы Оля не появилась там раньше меня. Впрочем, я беспокоился напрасно. Оленька пришла только к трём.
Её явление было подобно появлению феи из фильма «Золушка». Из клубов морозного тумана выплыла модная коричневая дублёнка, отороченная понизу и обшлагам козьим мехом. Из этого богатства выглядывал цветастый головной платок, наверное, тоже модный. «Во, Оля даёт!» — пронеслось в моей голове. Мне даже стало неудобно из-за хоть и фирменных, но старых уже штанов и потёртого свитера.
— Борь, давно сидишь? — Коваленко скидывает роскошную дублёнку на спинку стула. — Ну, извини, что-то сегодня товарищ Пивкин был в ударе.
— Водку будешь? — я пытаюсь шуткой прикрыть неловкость. — Для разговора…
— Ты всё шутишь? Даже кома тебя не исправила, как был балабол, так и остался. — Оля сразу понимает, что никакой водки у меня конечно нет. — Лучше расскажи, чем тут сегодня кормят. Голодная я, как собака. Сейчас бы бифштекс какой-нибудь.
— Извиняйте, сударыня, здесь такого не держат-с, — продолжаю балагурить. — Вот студень из лошадиных мослов. Прикажете подать?
— Прекрати уже! Сам-то сытый сидишь, над голодной девочкой измываешься. Тут всегда бифштексы с яйцом были с рисом или макаронами.
— Ладно, расслабься, сейчас принесу тебе твой биштекс-бишмекс, а то и в самом деле помрёшь тут в голодных муках. — Я встаю и беру поднос. Себе беру такой же набор.
Через пять минут мы уже сидим и мирно беседуем, поглощая нехитрые плоды советского общепита. Оленька в промежутках между поглощением обеда не торопясь рассказывает мне о недолгой нашей любви.
— И что? Совсем ничего не помнишь?
— Оленька, милая! Нельзя сказать, что совсем ничего. Большую часть жизни я помню прекрасно. Но ни первый, ни второй курс, ни все последующие года до сентября не входят в эту часть. Две недели в коме! Мне очень повезло, говорят, что я выжил, и что амнезия частичная. Ты Оля, не отвлекайся, рассказывай, что, как и почему. Главное меня интересует один вопрос. Если у нас была такая любофф, то почему мы с тобой по приезду не расписались? А то бы я с тобой по Болгарии катался. Ты реально много потеряла. Мне моя жена рассказывала, что мы с Вангой даже встречались, что я с самим Живковым и его дочерью беседовал. В общем, колись!