— А имел ли право появившийся в вашем доме человек носить это имя?
— Почему я должен был в этом усомниться, да и зачем ему было меня обманывать?
— Как видите, чтобы украсть письма.
— Как я мог это предположить? Он появился у меня как богатый набоб и для начала оказал мне услугу.
— Услугу! — пристально посмотрев на Петруса, повторил Сальватор. — Какую услугу?
Петрус почувствовал, что краснеет до ушей под взглядом Сальватора.
— Он не дал мне продать мебель и картины, — пролепетал Петрус, — и одолжил десять тысяч франков.
— За которые теперь просит пятьсот тысяч у графини Рапт… Согласитесь, дорогой Петрус, этот молодчик умеет выгодно помещать свои деньги!
Петрус не удержался и посмотрел на Сальватора с упреком:
— Да, я признаю, это ошибка. Но я принял эти десять тысяч франков.
— Так что теперь ваш долг увеличился на десять тысяч, — уточнил Сальватор.
— Из этих денег шесть или семь тысяч пошли на уплату самых неотложных долгов, — поправил Петрус.
— Вопрос не в этом, — возразил Сальватор. — Вернемся к действительному несчастью. Этот человек исчез из вашего дома?
— Да.
— Как давно?
— Со вчерашнего утра.
— Вас не встревожило его исчезновение?
— Нет. Ему случалось иногда ночевать не у меня.
— Это он!
— Однако…
— Говорю вам: это он! Мы бы ошиблись, если бы пошли по другому пути.
— Я думаю то же, что и вы, друг мой.
— Что сделала графиня, получив это письмо?
— Взвесила свои возможности.
— Она необычайно богата?
— Да, однако она не может продавать или занимать деньги без согласия мужа, а спросить его согласия она тоже не может, потому что он сейчас в восьмистах льё от нее. Она собрала все свои бриллианты, кружева, драгоценности. Но все это очень дорого, когда покупаешь, зато теряет больше половины стоимости, когда хочешь продать: за все она сможет выручить семьдесят пять — восемьдесят тысяч франков.
— У нее есть подруги.
— Госпожа де Маранд… Она в самом деле поспешила к ней за помощью. Господин де Маранд в Вене! Все словно сговорилось, чтобы нас погубить! Госпожа де Маранд отдала ей все деньги, какие у нее были, и изумрудное ожерелье. Это еще шестьдесят тысяч франков. Бедная Кармелита не в счет, только зря ее растревожишь рассказом!..
— А у бедной Фраголы, — вмешалась девушка, — только это золотое кольцо, с которым она не рассталась бы и за полмиллиона, но у ювелира за него можно получить десять тысяч.
— У вас есть дядя, — подсказал Сальватор. — Генерал богат, он вас любит, он настоящий рыцарь и отдал бы жизнь ради спасения чести такой женщины, как графиня Рапт.
— Да, — согласился Петрус, — жизнь он отдал бы, а вот десятую часть своего состояния не даст ни за что. Я, естественно, подумал о нем, как и вы. Генерал резок и скор на расправу. Он сядет в засаду за деревом со спрятанной в трости шпагой и обрушится на первого же подозрительного прохожего, который будет идти в этот час по бульвару Инвалидов.
— И даже если этот прохожий, — подхватил Сальватор, — окажется нашим вымогателем, у него может не оказаться в кармане писем. Кстати, как сказал сам этот негодяй, любая попытка ареста или убийства повлечет за собой расследование, обнародование писем, а значит, и бесчестье для графини.
— По-моему, есть все же один способ, — отважился предложить Петрус.
— Какой? — спросил Сальватор.
— Вы знакомы с господином Жакалем?
— Да.
— Надо бы его предупредить.
Сальватор улыбнулся.
— Да, это самый простой и на первый взгляд естественный способ. Однако в действительности это крайне опасно.
— Почему?
— К чему привели официальные поиски Мины? Если бы не случай — я оговорился: если бы не Провидение, позволившее мне неожиданно обнаружить ее — она и по сей день была бы пленницей господина де Вальженеза. К чему привели официальные расследования в деле господина Сарранти? К исчезновению Рождественской Розы, как раньше исчезла Мина. Запомните, дорогой друг: наша полиция тысяча восемьсот двадцать восьмого года находит пропажу только в том случае, если она сама в этом заинтересована. Я почти уверен, что в деле, о котором идет речь, она ничего не обнаружит и, даже наоборот, постарается всячески нам мешать.
— Да почему же?
— Либо я глубоко заблуждаюсь, либо полиция причастна ко всему, что с нами происходит.
— Полиция?
— Или полицейские. Мы на плохом счету у господина Делаво, дорогой друг.