Выбрать главу

— Боже мой, Боже мой! Я даже не смею спросить вас, Сальватор…

— Надевай мантилью и шляпку, Фрагола! Бери фиакр, поезжай к Регине, скажи, чтобы вернула госпоже де Маранд ожерелье и банковские билеты. Передай, чтобы она убрала свои собственные бриллианты в футляр, а деньги в кошелек. Посоветуй ей прежде всего сохранять спокойствие и не тревожиться, а сегодня в полночь зажечь условленную свечу в последнем окне своего павильона.

— Бегу! — отозвалась Фрагола, казалось ничуть не удивленная поручением Сальватора.

Она поспешила в свою комнату за мантильей и шляпкой.

— Но если Регина подаст такой знак, — заметил Петрус Сальватору, — завтра в это же время человек придет требовать пятьсот тысяч франков.

— Несомненно.

— Что же она будет делать?

— Даст ему деньги.

— Кто же даст ей деньги, чтобы отдать этому человеку?

— Я, — ответил Сальватор.

— Вы? — не поверил Петрус, приходя в ужас от этой уверенности и начиная думать, что Сальватор сошел с ума.

— Конечно.

— Где же вы-то их найдете?

— Это не должно вас беспокоить, раз я их найду.

— Ах, друг мой, пока я их не увижу, я, признаться…

— До чего вы недоверчивы, Петрус! А ведь у вас был предшественник, Фома неверный! Как и он, вы все увидите собственными глазами.

— Когда?

— Завтра.

— Завтра я увижу пятьсот тысяч франков?

— Разложенные на десять пачек, чтобы избавить Регину от необходимости раскладывать их самой. В каждой пачке, как сказано в письме, будет по десять пятитысячных билетов.

— Фальшивые? — пролепетал Петрус.

— За кого вы меня принимаете? — спросил Сальватор. — У меня нет никакого желания, чтобы этот человек отправил меня на галеры: это будут настоящие пятитысячные билеты, подписанные красными чернилами и с необходимой надписью: "Подделка карается по закону смертной казнью".

— Вот и я! — сказала Фрагола, готовая отправиться в путь.

— Помнишь, что ты должна передать Регине?

— Ей надо вернуть госпоже Маранд ожерелье и банковские билеты; убрать свои собственные бриллианты в футляр, а деньги — в кошелек; в указанное время подать условный сигнал.

— Какой именно сигнал?

— Надо зажечь свечу в крайнем окне павильона.

— Вот что значит быть подругой комиссионера! — рассмеялся Сальватор. — Вот так исполняются поручения! Лети, моя голубка из ковчега!

Сальватор проводил Фраголу влюбленным взглядом.

А Петрус был готов расцеловать ее ножки, торопившиеся отнести добрую весть подруге.

— Ах, Сальватор, как мне отблагодарить вас за оказанную услугу! — вскричал Петрус, бросаясь в объятия друга, когда за Фраголой захлопнулась дверь.

— Лучше всего забыть о ней, — с невозмутимой улыбкой отвечал Сальватор.

— Неужели я ничем не могу быть вам полезен?

— Совершенно ничем, мой друг.

— Скажите все-таки, что я должен делать.

— Сохранять полное спокойствие.

— И где мне находиться?

— Да где хотите. Дома, например.

— Я не смогу усидеть на месте.

— В таком случае погуляйте, покатайтесь верхом, отправляйтесь в Бельвиль, в Фонтене-о-Роз, в Бонди, на Монмартр, в Сен-Жермен, в Версаль. Поезжайте куда угодно, только не на бульвар Инвалидов.

— А как же Регина, Регина?

— Фрагола ее успокоит, и я уверен, что лучше ей побыть с Региной, чем вам.

— Мне кажется, это сон, Сальватор.

— Да, только дурной. Будем надеяться, что закончится он лучше, чем начался.

— И вы говорите, что завтра я увижу пятьсот тысяч франков в банковских билетах?

— В котором часу вы будете у себя?

— В любое время; весь день, если нужно.

— Вы же сказали, что не сможете усидеть на месте.

— Вы правы, я сам не знаю, что говорю. Завтра в десять, если угодно, дорогой Сальватор.

— В десять часов вечера.

— Позвольте теперь мне откланяться. Мне нужно на воздух, я задыхаюсь.

— Подождите, мне тоже пора уходить. Выйдем вместе!

— Ах, Боже мой, Боже мой! — вскричал Петрус, замахав в воздухе руками. — Не сплю ли я? Это не сон? Неужели мы спасены?!

Он с шумом перевел дыхание, набрав полную грудь воздуха.

Тем временем Сальватор, войдя в спальню, подошел к небольшому секретеру розового дерева, взял из потайного ящичка гербовую бумагу, исписанную мелким почерком, и опустил ее в боковой карман бархатной куртки.

Молодые люди сбежали по лестнице, оставив Ролана сторожить дом.

На пороге Сальватор протянул Петрусу руку.

— Нам по пути? — спросил тот.