- Но я не только догадался, но и предвидел ваше желание.
- Ага! Предвидели...
- Да, насколько это позволительно при моей скромной прозорливости.
- Не понимаю.
- Сделайте одолжение и следуйте вместе с господином аббатом за мной, дорогой господин Сальватор! Возможно, тогда вы все поймете.
- Куда мы должны идти?
- В комнату, где выдают паспорта. Вы убедитесь, что бумаги господина аббата уже готовы!
- Готовы? - усомнился Сальватор.
- Ах ты Господи! Ну разумеется! - отозвался г-н Жакаль с добродушным видом, который он умел так хорошо на себя напускать.
- С описанием примет?
- Ну да! Не хватает лишь подписи господина аббата.
Они подошли к кабинету в глубине коридора напротив двери.
- Паспорт господина Сарранти! - приказал г-н Жакаль начальнику службы, сидевшему за решетчатой конторкой.
- Пожалуйте, сударь, - отвечал тот, подавая паспорт г-ну Жакалю, а тот передал его монаху.
- Все в порядке, не так ли? - продолжал г-н Жакаль, пока Доминик с удивлением разглядывал официальную бумагу.
- Да, сударь, - промолвил Сальватор. - Нам остается лишь получить визу у его преосвященства нунция.
- Это сделать просто, - заметил г-н Жакаль, запуская пальцы в табакерку и с вожделением втягивая понюшку табаку.
- Вы оказываете нам настоящую услугу, дорогой господин Жакаль, признался Сальватор. - Не знаю, право, как выразить вам свою благодарность.
- Не будем больше об Этом говорить: друзья наших друзей - это наши друзья.
При этих словах г-н Жакаль повел плечами с таким добродушным видом, что Сальватор едва не поверил в его искренность.
В иные минуты он был готов принять г-на Жакаля за филантропа, занимающегося полицейским сыском из человеколюбия.
Но именно в это мгновение г-н Жакаль бросил исподлобья взгляд, свидетельствовавший о его родстве с животным, название которого отдаленно напоминало имя полицейского.
Сальватор знаком попросил Доминика подождать и произнес:
- На два слова, дорогой господин Жакаль.
- Хоть на четыре, господин Сальватор... на шесть, на весь словарный запас. Мне приятно беседовать с вами, и когда мне выпадает это счастье, я хотел бы, чтобы наша беседа длилась вечно.
- Вы очень добры, - поблагодарил Сальватор.
Несмотря на тщательно скрываемое отвращение к такому панибратству, он взял полицейского за руку.
- Итак, дорогой господин Жакаль, ответьте мне на два вопроса...
- С превеликим удовольствием, дорогой господин Сальватор.
- Зачем вы приказали сделать этот паспорт?
- Это первый ваш вопрос?
- Да.
- Я хотел доставить вам удовольствие.
- Благодарю... Теперь скажите, как вы узнали, что мне доставит удовольствие паспорт, выданный на имя Доминика Сарранти?
- Потому что господин Доминик Сарранти - ваш друг, насколько я мог об этом судить в тот день, когда вы его встретили у постели господина Коломбана.
- Отлично! А как вы догадались, что он соберется в путешествие?
- Я не догадался. Он сам сказал об этом его величеству, прося пятидесятидневной отсрочки.
- Но он не говорил его величеству, куда отправляется.
- Эка хитрость, дорогой господин Сальватор! Господин Доминик Сарранти просит у короля отсрочки на полтора месяца, чтобы совершить путешествие за триста пятьдесят лье. А сколько от Парижа до Рима? Триста километров по Сьеннской дороге, четыреста - через Перузу. В среднем, стало быть, выходит триста пятьдесят лье. К чьей помощи может прибегнуть господин Сарранти в сложившихся обстоятельствах? К папе, раз он монах:
папа - король монахов. Ваш друг отправляется в Рим, чтобы попытаться заинтересовать короля монахов судьбой своего отца, и папа, возможно, обратится с просьбой о помиловании к французскому королю. Вот и все, дорогой господин Сальватор. Я мог бы заставить вас поверить в то, что я волшебник, но предпочитаю правду. Теперь вы видите, что первый встречный способен, переходя от дедукции к дедукции, прийти к такому же выводу, что и я. Господину Доминику осталось поблагодарить меня от вашего и своего имени и отправляться в Рим.
- Именно это он сейчас и сделает, - пообещал Сальватор.
Он позвал монаха.
- Дорогой Доминик! Господин Жакаль готов принять вашу благодарность.
Монах приблизился, поблагодарил г-на Жакаля, а тот выслушал его с тем же благодушным видом, который напускал на себя во все время этой сцены.
Два друга вышли из Префектуры.
Некоторое время они шагали молча.
Наконец аббат Доминик остановился и положил руку на плечо задумавшемуся Сальватору.
- Я беспокоюсь, друг мой, - признался он.
- Я тоже, - отозвался Сальватор.
- Предупредительность этого полицейского кажется мне подозрительной.
- И мне... Однако давайте пойдем дальше: за нами, очевидно, следят.
- Зачем им мне помогать, как вы полагаете? - спросил аббат, вняв замечанию Сальватора.
- Не знаю, но мне кажется, что какой-то интерес они в этом имеют, тут вы правы.
- А вы верите, что ему хотелось доставить вам удовольствие?
- Ну, по большому счету сие возможно: человек этот весьма странный; иногда на него находит ничем не объяснимая блажь, чего вроде бы не должно случаться с людьми его профессии. Однажды ночью я возвращался через сомнительные городские кварталы и вдруг услышал - на одной из безымянных улиц или, вернее, с ужасным названием, - на улице Бойни, рядом с улицей Вьей-Лантерн, приглушенные крики. Я всегда при оружии - вы, должно быть, понимаете почему, Доминик.
Я бросился в ту сторону, откуда доносились крики. С высоты скользкой лестницы, ведущей с улицы Бойни на улицу ВьейЛантерн, я увидел человека, отбивавшегося от трех нападавших, которые пытались через открытый люк сточного желоба спустить его в Сену. Я не стал сходить по лестнице, скользнул под балюстраду и спрыгнул на улицу. Я был в двух шагах от боровшихся, один из них отделился от группы и пошел на меня с занесенной палкой. В то же мгновение он покатился в сточную канаву, пронзенный пулей. При звуке выстрела двое других нападавших, видя такое дело, убежали, а я остался вдвоем с тем, кому на помощь послало меня Провидение столь чудесным образом. Это и был господин Жакаль. Я тогда знал его только понаслышке - как знают его все. Он представился и рассказал, как оказался в этом квартале: он собирался нагрянуть с обыском в вызывавшие подозрение меблирашки на улице Вьей-Лантерн в нескольких шагах от лестницы; прибыв за четверть часа до своих агентов, он спрятался за решеткой сточной канавы, как вдруг решетка распахнулась и на него набросились трое неизвестных. Это были в некотором роде посланцы от всех воров и убийц Парижа, поклявшихся разделаться с господином Жакалем: его слежка была для них настоящим бедствием. И они сдержали бы слово и покончили с ним, как вдруг, к несчастью для них и в особенности для того, кто испускал теперь предсмертные хрипы у моих ног, я пришел господину Жакалю на помощь... С этого дня господин Жакаль оказывает мне и моим друзьям небольшие услуги, насколько позволяют его обязанности начальника криминальной полиции.