Каким же образом дочь простого трубача-кавалериста Фрагола была допущена в Сен-Дени, куда допускались только дочери офицеров?
Мы сейчас ответим на это несколькими словами.
При Ватерлоо, в тот момент, когда Наполеону показалось, что перевес на его стороне, и он отдавал приказы своим дивизиям, ему понадобилось послать приказание командиру молодой гвардии генералу графу де Лобо. Оглядевшись вокруг, он увидел, что под рукой не было больше ни одного адъютанта: все уже были разосланы по дивизиям и мчались в разных направлениях по полю боя.
Увидев неподалеку трубача, он подозвал его к себе.
Трубач подбежал к императору.
– Слушай, – сказал трубачу император, – доставь этот приказ генералу Лобо и постарайся добраться к нему самым коротким путем. Дело очень срочное!
Трубач посмотрел на местность, по которой ему предстояло пробираться, и покачал головой.
– Путь совсем не прост! – сказал он.
– Ты боишься?
– Еще чего… Я ведь кавалер ордена Почетного легиона!
– Ну тогда ступай! Вот приказ!
– А если я погибну, окажет ли император мне одну милость?
– Какую? Говори же скорее! Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы в том случае, если меня убьют, моя дочь, Атенаис Понруа, проживающая со своей матерью в доме номер 17 по улице Амандье, воспитывалась в Сен-Дени как дочь офицера.
– Это я тебе обещаю: ступай же!
– Да здравствует император! – крикнул трубач.
И пустил лошадь в галоп.
Он проскакал все поле боя и прибыл к генералу графу де Лобо. Но, доскакав до генерала, он свалился с лошади и протянул генералу пакет с приказом императора. Сказать он уже больше ничего не смог: одна пуля перебила ему бедро, другая вспорола живот, а третья пробила грудь.
Никто больше ничего не слышал о трубаче Понруа.
Но император выполнил свое обещание: прибыв в Париж, он распорядился, чтобы девочку немедленно отвезли и устроили в Сен-Дени.
Вот так низкорожденная Атенаис Понруа – чье несколько претенциозное имя, данное ей при крещении, было изменено Сальватором на Фраголу, – была устроена в пансион Сен-Дени, где воспитывались дочери полковников и маршалов.
Эти четыре девочки, столь разные по своему происхождению и по богатству, однажды были соединены братством сердец. Этому союзу, который образовался между ними с самого детства, суждено было жить до самой их смерти. Он для них одних представлял, если можно так выразиться, все французское общество, включавшее в себя аристократию и дворянство Империи, буржуазию и простой народ.
Все четверо были приблизительно одного возраста с разницей в несколько месяцев и с первого же дня пребывания в пансионе он и почувствовал и друг к другу какую-то симпатию, что редко бывает в коллежах или пансионах с детьми столь разными по своему социальному положению. В отношениях этих четырех девочек положение, имя и богатство не играли никакой роли: для Лидии дочь капитана Жерве была просто Кармелитой, а дочь трубача Понруа была для Регины Атенаис и только. И никакие соображения высокого происхождения одной и низкого рода другой не мешали этой чистой привязанности, которая со временем переросла в тесную и глубокую дружбу.
Детские огорчения одной из них болью отзывались в сердцах остальных трех подруг. Они делились друг с другом не только своими горестями, но и радостью, надеждами, мечтами, короче, всеми своими чувствами. Да разве в таком возрасте девушки живут чем-то другим, кроме мечты?..
Это было братство в полном смысле этого слова, и братство это росло и укреплялось с каждым днем, с каждым месяцем и с каждым годом. А во время последнего года их пребывания в пансионе оно стало таким большим, что эта дружба четырех девушек вошла в Сен-Дени в поговорку.
Но этой совместной жизни когда-то должен был прийти конец. Прошло еще несколько месяцев, и каждой из них по выходу из стен Сен-Дени суждено было пойти своей дорогой, вернуться в родительский дом: одной в предместье Сен-Жермен, другой в предместье Сент-Оноре, третьей в предместье Сен-Жак, а четвертой в Сент-Антуанское предместье. Кроме того, каждой из них предстояло пойти своей дорогой по жизни и каждой войти в тот мир, где они могли встретиться только по чистой случайности.
Следовательно, должен был наступить конец этой очаровательной близости, этой нежной жизни вчетвером, где никто ничего не терял, а выигрывали все четверо! Получалось, что эти четыре сердца, столько лет подряд бившиеся в унисон, переставали испытывать одинаковые чувства! Значит, закончилось мирное и безмятежное детство! Всему этому суждено было закончиться, исчезнуть навсегда и никогда не возникнуть вновь. И объединявшая четверых девочек мечта должна была продолжиться для каждой по-своему. И печали одной из них уже не суждено было делить с тремя остальными подругами. Жизнь в пансионе была долгим и сладким сном, а теперь им предстояло окунуться в реальную жизнь.