— Превосходно, Владыка!
— А то!
И Шарон спросил:
— Повелитель, а можно мне тоже сделать какие-нибудь чары?
— Конечно, нет, — сердито ответил Морготик.
— Хотя бы малюсенькие? — обиженно попросил Шарон.
— Пошел вон! — грозно рявкнул Морготик. — У меня нет времени заботиться о всякой мелюзге.
Крепость Темного Лорда представляла собой огромную сеть подземных тоннелей, объединявших сводчатые комнаты, залы, коридоры и темницы. Лишь одна ее часть выступала над твердым замерзшим грунтом, и то была башня высотой в тысячу футов — на вид тонкая, как пшеничный стебель, и белая на фоне серых гор. Тем не менее ее основание достигало в ширину сорока ярдов, а сама она была построена из гранитных блоков, сцепленных друг с другом более искусно, чем любые искусы[12]. И Морготик поднялся на самый верх башни — туда, где чистый и морозный воздух резал легкие, как кромка меча. И там, на небольшой площадке, он произнес заклинание по вызову драконов. В тот же миг четыре гигантских существа ответили на этот призыв и закружили над ним, так что издали казалось, будто снежная буря поглотила башню в жерле вихря.
— Я призвал вас, чтобы дать приказ! — крикнул Морготик.
После своего сотворения драконы возмужали и окрепли духом. Они стали своенравными и непокорными. Им пришлось отозваться на зов Темного Лорда, так как он вложил в них часть себя, и теперь они балансировали между полным подчинением ему и страстным желанием уничтожить своего создателя. Однако голос команды принуждал их к покорности.
— Я приказываю вам создать особые чары, — прокричал Морготик, и его слова вознеслись в морозный воздух. — Мне хочется получить неуязвимость от любого вреда. В моей защите не должно быть ни трещинки. Магия, которая окутает меня, должна отражать даже самые мощнейшие атаки.
И Дракон Севера пропел:
— Чудесно! — произнес Морготик. — Но почему ты сказал, что я могу погибнуть от огня? Разве нельзя было составить чары так, чтобы огонь вообще не имел власти над моим телом?
И пока он задавал вопрос, до него дошло, что создание подобных чар погасило бы огонь, струившийся в его венах, а это, в свою очередь, разрушило бы жар сердца и духа, то есть просто привело бы к смерти. Поэтому он удовлетворился магией, которая гарантировала, что ни одно пламя, ни одна искра и ни один жар не могли причинить ему вред.
И Дракон Юга пропел:
— Неплохо, — согласился Лорд Зла. — Но почему ты сказал, что эльфы способны убить меня? Неужели нельзя было составить чары так, чтобы живые существа вообще не могли противостоять моей силе?
И пока Морготик задавал вопрос, до него дошло, что заточение в эльфийской темнице отразилось на его судьбе и дало эльфам особую власть над ним, которую он не мог аннулировать без собственного самоуничтожения. Поэтому он удовлетворился магией, обещавшей, что ни одна рука эльфа, ни одно оружие и ни одно проклятие не могли причинить ему вред.
Чары были завершены. Почувствовав силу магии, защищавшую его тело, Темный лорд прокричал:
— Все это хорошо, но я хотел бы убедиться в эффективности чар. Если меня ударят мечом, стрелой или копьем, я могу умереть?
— Нет! — ответили драконы.
— А если меня бросят в море или закопают в землю, я могу умереть?
— Нет! — ответили драконы.
— Может ли какой-то человек, гном или дикий зверь убить меня или ранить?
— Нет! — ответили драконы.
— Вы сказали, что только эльф может убить меня, но на самом ни один эльф не в силах причинить мне вред?
— Именно так! — ответили драконы.
И их голоса были громом среди заснеженного воздуха.
— Кажется, годится, — прошептал Морготик.
Затем он снова громко спросил:
— Вы сказали, что только огонь может навредить мне, но на самом деле ни одно пламя не может коснуться меня?
И через шелест снежной крупы драконы ответили:
12
Латинское