В самом деле, на корабле, наверное, имелось столько же вариантов отношения к битве, сколько и людей. И столько же разновидностей храбрости. И хотя между мрачной, смертоносной, нечеловеческой яростью Неуклюжего Дэвиса и простым удовольствием от волнения, очень сильного волнения, Баррета Бондена имелась огромная разница, на борту «Сюрприза» не нашлось бы никого, кого можно назвать трусом.
За крайне редкими исключениями команда состояла из профессиональных моряков с боевым опытом. Некоторые пришли с океанских приватиров, некоторые — из числа прибрежных контрабандистов, а кое-кто — с военных кораблей. Но все вместе составляли отборную команду (в сложившихся обстоятельствах Джек Обри имел возможность выбирать из огромного числа кандидатов). Они пробыли вместе достаточно долго, пережили немало ненастий и очень жестоких боев, чтобы сформировать обособленное сообщество, ассоциирующее себя с кораблем и гордящееся им.
В определенной степени аномальное сообщество для корабля, столь сильно похожего на военный. В нем не только не хватало морских пехотинцев, офицеров в мундирах и мичманов. Матросы ходили вольно, даже с руками в карманах. Несмотря на расставание, на баке слышался смех. А старшина рулевых, утерев слезу со щеки и покачав седой головой, без колебаний напрямую обратился к Джеку:
— В жизни мне не видать такой как она, сэр. Самая прелестная женщина в Шелмерстоне.
— Прелестная женщина, взаправду, Хэвен, — ответил Джек. — Миссис Хэвен, если я не ошибаюсь?
— Ну, сэр, можно и так сказать, но кто-то может намекнуть и на заложницу, ну, типа спим вместе, вы меня понимаете.
— О наложницах много чего можно сказать. Господи, да у Соломона их была тысяча, а Соломон-то, думаю, знал толк в жизни. Ты ее ещенаверняка увидишь.
Впрочем, «Сюрприз» и сам по себе аномалия. Выглядел он совсем как корабль его величества, а на деле - действовал по каперскому патенту. Частный военный корабль с лицензией нападать на врагов государства. Но в то же время, это не обычный капер — правительство оплачивало расходы на плавание в Южное море, где надлежало совершать набеги на французских и американских китобоев и торговцев мехами, а также атаковать корабли вражеских флотов. Фактически это приближало «Сюрприз» к статусу наемного корабля его величества, тем более что команда защищена от принудительной вербовки. Но так получилось, что истинная цель политиков — дать доктору Мэтьюрину возможность оценить вероятность приобретения независимости Чили и Перу и даже поспособствовать их восстанию, ослабив Испанскую империю. Поскольку Испания в это время выступала как союзник Англии, подобную цель никак нельзя было открыто признать, как, впрочем, и оплату экспедиции, да и вообще всё имеющее отношение к этому потенциально компрометирующему предприятию.
«Сюрпризовцев» это ни в малейшей степени не беспокоило. Матросы знали про бесценную защиту от вербовки и смогли остаться в списках, крайне разборчиво формируемых списках, наиудачливейшего действующего приватира. Последний список трофеев позволил даже самому бедному моряку на борту при желании играть в блинчики золотыми монетами. Некоторые из них и их бывших соплавателей так и сделали во время неожиданно долгой подготовки к южноамериканскому плаванию. Они снова стали голодранцами, хотя и очень веселыми — то, что случилось однажды, вполне может повториться, да что там — наверняка повторится. Даже короткое крейсерство, не говоря уж о плавании в Южное море, может позволить капитану Обри вернуться с таким хвостом из призов, что они снова закупорят гавань Шелмерстона.
Но большая часть, особенно матросы с двумя и двумя с половиной долями в трофеях, послушались совета капитана. Обри любил раздавать советы в финансовых делах: он призывал к бережливости, осторожности, малым процентам (ничего рискованнее флотских пятипроцентных облигаций он не одобрял), постоянной бдительности и строгой экономии. Все моряки знали, что, хотя Счастливчик Джек Обри честно заслужил свое прозвище на море, на суше его преследовали впечатляющие неудачи.
Временами он себя вел расточительно — держал скаковую конюшню и рисовался в «Брукс». Временами оказывался легковерным, доверяя разным прожектерам и их планам. И в общем, его предприятия обычно заканчивались неприятностями. Беспристрастному наблюдателю совершенно очевидно, что прав раздавать советы у него меньше, чем у кого бы то ни было. Но среди моряков умение Обри управлять кораблем, поведение в бою, список побед и трофеев перевешивали определенную нехватку навыков в управлении капиталом. А его слова, всегда произносимые с добрыми намерениями и приспособленные к условиям и способностям слушателей, оказывали на них воздействие не хуже, чем речи Тома Крибба [1] о внешней политике. Так что некоторые «сюрпризовцы», женатые и с детьми, вышли в отставку.