В тайнике была бутылка воды, небольшой запас непортящихся продуктов и пустая канистра понятно, для чего.
В общей сложности Ник провел на Мадагаскаре не больше двух часов, и понятия не имел, куда направлялся самолёт, в который его погрузили. Парень в форме авиатехника не отвечал на его вопросы, только качал головой и мычал что‑то невразумительное. То ли не говорил по‑английски, а то ли вовсе был глухонемой.
Когда шасси самолета оторвались от бетона взлетной полосы, в тайник заявился дед. Места тут было мало, поэтому он сел у противоположной стенки, и тот факт, что половина его тела тонула в грузовых контейнерах, его совершенно не смущал.
– Окольными путями движешься ты к воссоединению с семьей, – заметил он.
– Прямых рейсов в ДВР из большинства стран попросту не существует, – сказал Ник.
– Потому что большинство стран за все эти годы республики так и не признали, – сказал Ломтев. – Понимаешь, чем это грозит?
– Понимаю, – сказал Ник. – Это значит, что у Российской Империи есть законный повод для вторжения.
– Законность поводов, как ты понимаешь, уже не имеет никакого отношения к действительности, – сказал Ломтев. – У Китая не было никаких законных поводов, а поди же ты…
– Так почему же Россия не вернула Дальний Восток много лет назад?
– Там все достаточно сложно, – сказал Ломтев. – Но самое простое объяснение – у ее руководства не хватило политической воли.
– А как дела с ней обстоят сейчас?
– Я не знаю, – сказал Ломтев. – Я был знаком с нынешним императором, но это, как ты понимаешь, было давно, а люди меняются, даже пожилые. Но, скажу прямо, он тот еще хорек, и от него и тогда‑то можно было ожидать, чего угодно.
– И что ты мне посоветуешь? – Нику совершенно не улыбалась перспектива сбежать с одной войны, чтобы тут же угодить во вторую. – Выпрыгнуть из самолета и начать жить заново? С тобой в качестве бесценного советника и вечного спутника?
Ломтев вздохнул.
– Я знаю… знал только одного человека, который – чисто теоретически – мог бы помочь в нашей с тобой ситуации, – сказал он.
– Но, – сказал Ник. – Здесь обязательно должно быть какое‑то «но».
– Тут их даже два, – сказал Ломтев. – Во‑первых, он жил в Москве, и если он до сих пор жив, то вряд ли переехал.
– А второе?
– Я уверен, что он не захочет мне помогать, – сказал Ломтев. – С моей стороны тоже все сложно. Я считаю его своим личным врагом.
– Почему же он до сих пор жив? – усмехнулся Ник.
– Руки не дотянулись, – сказал Ломтев. – Да и времени чуть‑чуть не хватило.
– Понимаю, – сказал Ник. – Должно быть, планирования заговора против императора отнимало все твои свободные часы.
– Да не было никакого планирования, – сказал Ломтев. – По крайней мере, с моей стороны. Это было исключительно спонтанное решение. О котором я, впрочем, ничуть не жалею.
– Да? То есть, если бы у тебя была возможность переиграть этот эпизод…
– Возможно, в некоторых моментах я был бы мудрее, – сказал Ломтев. – Провел бы некоторую работу над ошибками. Но в целом у меня просто не было выбора. Нынешний император мне его не оставил.
– Так, может быть, стоило бы подойти к его убийству с большим старанием?
– Поверь мне, я старался, – сказал Ломтев.
– Верю, – сказал Ник. – А что там с тем человеком, который мог бы нам помочь? Чисто теоретически? Кто он? Из‑за чего у вас конфликт?
– Он аристократ, – сказал Ломтев. – Ученый. Занимался как раз таки вопросами перемещения сознания и всякого такого. Впрочем, я не знаю, как далеко он продвинулся. Но других специалистов в этой области я тоже не знаю.
– А на чем был основан ваш конфликт?
– Он меня подставил, – сказал Ломтев. – И твою мать, кстати, тоже.
– И как это вышло?
– Это долгая история, – сказал Ломтев.
– Которую ты не собираешься мне рассказывать?
– Отчего же? – спросил Ломтев. – У тебя как раз много свободного времени, да и я на ближайшие часы никаких дел не планировал.
И Ломтев начал рассказывать.
* * *
Перед тем, как все‑таки лечь спать, Кларк сделал несколько телефонных звонков, которые ознаменовали окончание операции по спасению и эвакуации.
Что ж, несколько десятков человек могли облегченно (или разочарованно, люди‑то все‑таки были разные) выдохнуть, зачехлить оружие и загнать технику обратно в гаражи и ангары. Являющийся нанимателем всех этих людей Кларк прекрасно знал, сколько стоит такая операция и поддержание исполнителей в боевой готовности, и понимал, что с простой зарплаты заместителя директора службы внешней разведки самопровозглашенной Дальневосточной республики таких расходов не потянуть. Или у него есть какие‑то другие личные источники финансирования, или тут задействованы совсем другие фонды.
У Кларка не было детей, но он жил уже достаточно долго, и видел, на что готовы пойти некоторые отцы ради спасения своих отпрысков. Хоть директор СВР при личном общении и производил впечатление сентиментального человека, но кто знает…
И все же, у Кларка осталось ощущение некой недосказанности. А может быть, даже неправильности происходящего.
Он никогда не жалел о выборе профессии, пусть это был не его выбор, и людям, которые принимали решение, на судьбу самого Кларка было плевать. Но то было время волков, и для того, чтобы не стать их добычей, ты должен был отрастить клыки и научиться ими пользоваться.
Время волков никуда не делось, пусть теперь Кларк бегал уже с совсем другой стаей.
Но и в этой извращенной охоте всех на всех, в этой извечном противостоянии, где одни волки дрались с другими волками, а травоядные опасливо наблюдали за всем этим со стороны, надеясь, что хотя бы в этот раз их не заметят, была определенная стабильность. Если ты в достаточной степени владел информацией, в этом даже была какая‑то предсказуемость. Оседлав информационные потоки, можно было определить, где возникнет очередной очаг напряженности, а где будет временное затишье, и изменить свое географическое положение в зависимости от того, какой образ жизни ты предпочитаешь вести.
Однако, теперь Кларка не покидало ощущение, что он помог выпустить из клетки бешеного тигра‑людоеда, рядом с которым большинство волков тоже покажутся травоядными. А предсказать поведение бешеного зверя не может никто.
И речь, разумеется, шла совсем не о Нике.
* * *
Ломтев закончил рассказывать.
– То есть, есть и другие миры? – уточнил Ник после довольно продолжительной паузы. – Параллельные вселенные? И между ними на самом деле можно путешествовать?
– Не физически, – сказал Ломтев.
– И ты, и мама…
– Из другого мира, – сказал Ломтев. – С другой Земли. Она во многом похожа на эту, даже большинство стран так же называются, пусть и в других границах и с другим государственным строем. Но самое главное отличие – у нас нет аристократии. То есть, она, конечно, есть, но только по названию. Молнии из глаз пускать или огненными шарами кидаться они не могут.
– Почему же они тогда называются аристократами? – спросил Ник.
– Исторически так сложилось, – сказал Ломтев. – В нашем мире практически невозможно получить титул, если ты изначально родился в неправильной семье. Но у нас и нет такой колоссальной разницы между аристократами и всеми остальными.
– И этот проводник… ты думаешь, что он может вернуть тебя в твой мир?
– Не думаю, – сказал Ломтев. – Тем более, я не думаю, что мне есть, куда возвращаться. Что бы там ни случилось с моим прежним телом, вряд ли кто‑то поддерживал его в жизнеспособном состоянии на протяжении двух десятков лет. Но этот человек разбирается в переносе сознания, и, возможно, он мог бы просто освободить тебя от моего присутствия.