– Это уже не Ник, – сказал Ломтев. – Если тебе интересно, девочка, «орел в гнезде» означает, что император прибыл в московский Кремль.
– И теперь…
– Видимо, пришло время нанести визит старому знакомому, – сказал Ломтев и требовательно протянул руку. – Дай мне телефон.
Она безропотно протянула ему гаджет, и Ломтев сунул его во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.
– Что вы до сих пор делаете в лесу?
– Мы заблудились. Точнее, Ник заблудился, а я…
– А ты боялась ему об этом сказать, потому что не знала, он это или я?
– Что‑то вроде того, – призналась она. – Но я думаю, что нам надо идти туда…
Она показала направление рукой.
– Иди куда хочешь, девочка, – сказал Ломтев. – Я вырос в этом городе и уж всяко найду дорогу на Кремль.
Отсюда ничего не было видно из‑за деревьев, но она была почти уверена, что ближайшее шоссе находится в той стороне, что она указала, но Ломтев решил эту проблему кардинально.
Он левитировал.
Он поднялся над кронами деревьев, чтобы они не мешали ему осмотреться, и пропал из вида.
– Удачи, – прошептала Ольга, не будучи уверена, к кому именно из этих двоих она обращается.
И осталась сидеть на бревне.
Идти ей было некуда.
Кроме того, она отчего‑то была уверена, что в глухом лесу сейчас всяко безопасней, чем в городе. А у СИБ, которая наверняка тут все прочесывает, скоро найдутся проблемы и посерьёзнее.
Глава 28
– И все же, я настоятельно рекомендую вам покинуть столицу, сир.
Император устало потер рукой лицо.
– Помнится, князь, когда‑то я настоятельно рекомендовал вам избавиться от колебателя тверди, – сказал он. – И вот теперь он разрушил вашу штаб‑квартиру. Символ СИБ. Один из символов империи. Мне начинает казаться, что вы проигрываете в этом поединке, князь. Мне начинает казаться, что вы в принципе не способны в нем выиграть. Мне уже начинает казаться, что вам пора уступить свое место на этой игральной доске. Кому‑нибудь более… эффективному.
Белозерский почувствовал слабость в ногах, и он не мог определить, природная ли это слабость, вызванная, так сказать, обстоятельствами, или же на него начала воздействовать сила императора.
Но он не сомневался, что до силы императора дело дойдет в любом случае. Таких ошибок на этом уровне не прощают. Уничтожение штаб‑квартиры СИБ в центре Москвы, в самом сердце империи, это не просто человеческие жертвы и разрушенное здание. Это репутационные потери и для СИБ, и для императора.
А если хочешь найти того, кто в этом виноват, посмотри в зеркало.
Не считая колебателя тверди, конечно, но он при любом раскладе был не жилец.
– Собственно говоря, у меня к вам есть только один вопрос, – сказал император. – Почему вы до сих пор живы?
– Я… не знаю, сир.
– Когда был нанесен удар?
– Около двух часов ночи, сир. Погибли все, кто был в здании…
– Это мне известно, – сказал император. – А где были в этот момент вы?
– Дома, сир. Я был дома.
– А, собственно говоря, почему? Почему вы были дома, князь? Вы уже решили все проблемы империи, раскрыли все заговоры, поймали колебателя тверди? Почему вы позволили себе отправиться домой, князь? Почему не сидели в своем кабинете допоздна?
– Я посчитал, что в этом нет необходимости, сир.
– Но как мы видим, она была, нес па?
На это у князя не было ответа.
Как ни крути, это его вина. И плевать, что большая часть ошибок – это не его личные ошибки, а издержки системы, и что титулованных подчиненных трудно держать в узде, а часть из них крайне не любит перерабатывать, плевать на недостаток финансирования и проблемы со взаимодействием ведомств, возглавляемых другими аристократами.
Он был главный. Он должен был все правильно организовать. В идеальном мире это могло бы даже дать результат.
А так приходится иметь дело с тем, что есть.
И принимать последствия.
– Я не буду спрашивать, что делается сейчас, – сказал император. – План «перехват», «крепость», «вулкан», «гроза». Я ничего не забыл?
– Еще «лавина», сир.
– Напомните, князь, а «лавина» это про что?
– Попытка государственного переворота.
– Что ж, вполне подходит, – согласился император. – А почему вы не застрелились?
– Сир?
– У вас же есть пистолет, – сказал император. – А если и нет, то с вашим положением вам несложно его найти. Так и почему вы не застрелились? Слова «честь офицера» для вас уже ничего не значат? А «честь аристократа»?
– Я посчитал, что сначала должен…
– Поймать его? – угадал император. – Но вы не можете. Он навязывает вам свой темп, каждая ночь в столице не обходится без разрушений, он поднимает ставки, его удары все чувствительнее, а что делаете вы?
– Мы вышли на ячейку бунтовщиков, которые ему помогали, сир, – напомнил князь.
– И где они сейчас?
– Мертвы, сир.
– Я знаю, – сказал император. – Вам не удалось взять живым ни одного заговорщика.
– Они отчаянно сопротивлялись…
– И вы убили их всех, – сказал император. – Как это продвинуло вас в деле поимки колебателя? Никак.
– Сир…
– Работу над ошибками проводить уже поздно, – сказал император. – Уходите. Вы знаете, что вам делать.
– Да, сир, – склонил голову Белозерский.
По крайней мере, ему оказали последнюю милость. Дозволили выйти из кабинета на своих ногах и сделать все самостоятельно.
Может быть, на его семье это скажется не слишком уж сильно, может быть, его род сможет избежать последствий и со временем выйти из опалы.
– Последнее слово?
– Я все ж прошу вас уехать из столицы, ваше величество.
– Уехать из столицы? – переспросил император. – А зачем? Кремль – это самое защищенное место империи.
* * *
– Кремль – это самое защищенное место империи, – сказал Влад во время их последнего разговора. – И одно из самых защищённых мест во всем мире. Во времена, когда его реконструировали в последний раз, империю раздирали очередные клановые войны, и фортификацию построили с учетом политического момента. Сначала архитекторы построили настоящую крепость в центре города, а потом самые сильные аристократы напитали ее своей защитой, которая обновляется ежегодно. Если ты на самом деле хочешь пойти за императором, лучше делать это в каком‑то другом месте. Когда он посещает город…
– Хаотично и непредсказуемо.
– … или уезжает в одну из своих загородных резиденций.
– Их не меньше пяти, и угадать, которую он захочет посетить в этот конкретный день тоже не представляется возможным.
– Менщиков стар и опытен, – сказал Влад. – А после того, что ты устроил ему в прошлый раз, любой бы озаботился вопросами собственной безопасности. Я знаю, что ты силен, я видел, что ты сделал в императорском госпитале для ветеранов, я прочитал много отчетов, в том числе и предназначенных исключительно для внутреннего пользования СИБ, и я скажу, что когда речь идет о Кремле, даже твоей силы может не хватить.
– Но это красиво, – сказал Ломтев. – Ударить в центр. Разрушить самое сердце империи.
– Красиво, но неэффективно. Вернее будет…
– Вернее всего будет при наличии человека внутри, – сказал Ломтев. – Кого‑то достаточно приближенного, кто может сливать информацию и вовремя оставить приоткрытую форточку. У тебя есть такой человек, Влад?
– Нет.
– Потому что если бы у тебя был такой человек, тебе был бы не нужен я, – сказал Ломтев.
– И все же, я рекомендую сделать это в другом месте, – сказал Влад. – В Летнем дворце он тоже бывает достаточно часто, а защита там слабее на порядок…
– Достаточно часто – это сколько? Пару раз в месяц?
– Три‑четыре раза, – сказал Влад.
– Этого мало, – сказал Ломтев. – Скорее всего, у меня там не будет много времени. Всего несколько дней, прежде чем СИБ плотно сядет на хвост. И уж тем более, у меня не будет возможности сделать несколько попыток. Бить надо наверняка. Туда, где он точно будет. Туда, куда он удара не ожидает.