Она потыкала пальчиком в конверт, даже не пытаясь вскрыть его и пересчитать купюры.
— Мне будет очень одиноко, ваша светлость, — сказала она.
— Потрать свободное время на саморазвитие, — посоветовал Ломтев, берясь за оконную ручку. — Или просто поспи.
— Хотите, для большей правдоподобности я буду сладострастно стонать до самого утра, ваша светлость? — поинтересовалась она, и, не дожидаясь его ответа, запрокинула голову и продемонстрировала, как она может это делать.
— На твое усмотрение, — сказал Ломтев, поднимаясь на подоконник и выходя в окно.
— Удачи вам, мой князь, — донеслось ему вслед.
Пожарная лестница оказалась справа. Чувствуя себя героем низкобюджетного шпионского триллера, цепляясь за холодный металл ступенек, Ломтев поднялся на два этажа и перевалился через невысокий бортик крыши. Он слегка запыхался, но, учитывая биологический возраст его тела, это было нормально.
Он пересек здание, нашел пожарную лестницу с другой стороны, убедился, что в переулке нет лишних зевак, спустился на улицу и сел в стоявший неподалеку внедорожник, за рулем которого сидел Влад.
— Конечно, это так себе алиби, — сказал Влад. — Но даже так себе алиби лучше, чем никакое.
— Лучше, — согласился Ломтев. — Эта девушка надежна?
— Ну, в какой-то степени, — сказал Влад. — Это заведение посещают весьма высокопоставленные клиенты, поэтому там нет камер, чтобы даже случайно никого не скомпрометировать, но вы должны понимать, что это прикрытие продержится ровно до того момента, как они начнут копать. Стена, которая рухнет, как только ее попробуют толкнуть.
— Я понимаю, — сказал Ломтев.
— Как вы в целом?
— Нормально. Помирать прямо сейчас от инфаркта не собираюсь, если тебя это беспокоит.
— Уже хорошо — согласился Влад, трогая машину с места и выруливая на улицу и заводя ту же шарманку. — Но вы же отдаете себе отчет, что это так себе алиби вас ни от чего не спасет? Рано или поздно, они на вас выйдут.
— Пусть выходят, — сказал Ломтев. — У меня все равно нет далекоидущих жизненных планов.
— И что вы будете делать?
— Сориентируюсь по обстановке, — сказал Ломтев. — И если тебя хоть сколько-то заботит собственная безопасность, лучше тебе в тот момент уже не быть рядом.
— Это зависит от того, кто именно за вами придет, — ухмыльнулся Влад.
— У тебя наверняка есть какая-то интересная жизненная история, которая объяснила бы всю эту ненависть, — равнодушно сказал Ломтев.
— Есть, — признал Влад. — Но я не хочу о ней рассказывать.
— Это очень хорошо, — сказал Ломтев, открывая окно и подставляя лицо прохладному ночному воздуху. — Потому что я не в настроении слушать.
***
У каждого рода было свое фамильное гнездо, свой клановый замок.
У каждого рода была подконтрольная ему личная гвардия.
И чем старше род, чем он могущественнее и чем выше он стоит в имперской табели о рангах, тем больше должен быть замок, тем многочисленнее армия.
Это вопрос престижа, символ авторитета и влияния.
Но парадокс местного мироустройства заключался в том, что в подавляющем большинстве случаев те, кто мог позволить себе такую охрану, были гораздо опаснее чем те, кто их охранял. И на самом деле любой князь мог разметать собственную вышколенную и снаряженную по последнему слову техники гвардию за несколько минут, а в случае Менщикова — и за несколько секунд. И вся интрига настоящей межклановой войны заключалась в том, чей лучший боец сможет первым подловить своего конкурента.
После чего война закономерно и предсказуемо превращалась в резню, и спасти проигравших мог только счастливый случай или воля императора, если тот не был занят чем-то более важным.
Но — вопрос престижа.
Аристократы все равно продолжали строить замки и муштровать свою гвардию, четко отдавая себе отчет в бесполезности всех этих приготовлений в случае настоящей войны. Ведь нет никакой разницы насколько высоки стены твоей крепости, если у противника есть ядерное оружие. Высокоточные автономные системы ведения огня хороши до тех пор, пока не появится какой-нибудь потомок Зевса, способный лишить их источника питания одной лишь силой мысли.
Или какой-нибудь потомок Гефеста, заливающих все вокруг себя морем огня.
Поэтому для Ломтева не было ничего удивительного в том, что фамильная цитадель Громовых, довольно грозная на вид и занимающая внушительное место на карте, открылась перед ними, как консервная банка после удара боевого ножа.
Ломтев сжал кулаки, выдавая повышенную гравитацию по площадям, сбивая с толку и деморализуя местных охранников, а Влад, заранее предупрежденный, заверивший, что примет меры, и все же немного в таких условиях неповоротливый, расстреливал их, спокойно и методично, как мишени на полигоне.
Времени до того, как все пойдет не по плану, оставалось совсем немного.
***
Когда они переодевались в броню у открытого багажника внедорожника, Ломтев заметил, что правую руку Влада охватывает широкий, сантиметров десять, кожаный браслет. Если бы на левой руке обнаружился парный, Ломтев даже предположил бы, что это наручи. Но какой смысл носить наручи под броней?
— Что это за штука? — поинтересовался Ломтев.
— Неважно, — сказал Влад, перехватив его взгляд и быстро опуская рукав.
— Какое-то оружие?
— С чего вы решили?
— С того, что ты не слишком похож на человека, таскающего на себе подобные украшения просто так, — объяснил Ломтев.
— Это оружие, — согласился Влад. — Но сегодня оно нам не пригодится.
— И как это работает?
— Неважно, — сказал Влад. — Почему вас вообще это интересует?
— Просто любопытно.
— Просто любопытно? — уточнил Влад. — Вам не хочется слушать о том, что вызвало мою ненависть к таким, как вы, а сейчас, когда вы заметили какую-то странную безделушку, вам стало любопытно?
— Ну да, — сказал Ломтев. — Потому что если ты из тех людей, что таскает на себе просто странные безделушки, да еще и в нашей ситуации, это значит, что я в тебе сильно ошибся. А если это оружие, то, опять же, в нашей ситуации, я предпочел бы знать, как оно работает.
— Если мы переживем эту ночь и вам все еще будет любопытно, я вам расскажу, — пообещал Влад.
— Интриги, интриги, — вздохнул Ломтев.
— Против местных охранников эта штука все равно неприменима, — сказал Влад.
— Но зачем-то ты ее с собой взял.
— Это просто привычка, — сказал Влад. — Или примета такая. Обычно, когда я беру эту штуку с собой, мне не предоставляется возможности ее применить. И сегодня я буду этому только рад.
— Вот как? — удивился Ломтев.
На самом деле, сложить два и два было не так уж сложно. Судя по всему, эта штука, чем бы она ни являлась, была оружием не против обычных людей, а никого из основной ветви Громовых сегодня не должны было быть дома.
Собственно говоря, успех плана на этом и строился. И дело совсем не в том, что в отсутствие хозяев охрана может стать более расслабленной и небрежной.
Все дело в питании защитных систем, которое они должны были отключить.
В обычной ситуации повреждения линии электропередачи и уничтожения бункера с автономными генераторами должно было хватить, чтобы вывести из строя всю защитную автоматику, но сейчас они имели дело с Громовыми, сынами Зевса и повелителями молний, и любой из истинных носителей этой фамилии мог запитать защитный периметр своей собственной батарейкой.
Тогда придется убивать еще и его, но перед этим мерзавца нужно будет отыскать на немаленькой территории поместья, а на это уйдет какое-то время, а вопрос времени критичен, потому что пусть "сынок" Ломтева и главный боец клана все еще по делам в Петербурге, а кое-кто из его семьи в Москве, проводит время в городской резиденции или по ночным клубам, подлетное время спецназа СИБ остается неизменным.
Ломтев понимал, что из-за спешки в подготовке и его личного участия боевая акция превращается в операцию дилетантов, в которой слишком многое зависит от случая.