– Верь мне, – провозгласил Джереми. – Войны не будет. Я улечу в Метрополию, и уже лет через пять позову тебя к себе. Так что не строй долгосрочных планов и не делай преждевременных инвестиций в этой дыре.
– Ладно, не буду, – согласился Ник.
– А может быть, тебе стоит полететь со мной прямо сейчас? – предложил Джереми. – Машины ведь можно чинить и в пригороде Лондона.
– Нет, спасибо, – сказал Ник. – Мне не нравится островной климат.
– Жара и засухи, безусловно, лучше тумана, – согласился Джереми. – Ты придешь на вечеринку с Салли?
– А с кем еще?
– Ну, разумеется, – сказал Джереми. – Как по мне, то ты слишком старомоден. Нельзя пять лет встречаться с одной и той же девушкой.
– Почему?
– Может быть, ты и предложение ей сделаешь?
– Почему нет?
– Ты серьезно? Может быть, ты уже и кольцо купил?
Ник ухмыльнулся и достал из лежащей на коленях сумки небольшую коробочку.
– О, нет!
Ник открыл коробочку и показал Джереми кольцо.
– Бриллиант? И сколько это в мериносах?
– Больше, чем в крокодилах, – сказал Ник.
– Хорошо, когда у тебя богатые родители, – вздохнул Джереми. – Из всего этого я могу сделать вывод, что в Метрополию ты со мной не поедешь?
– У тебя всегда было четкое понимание причин и следствий, – сказал Ник.
– Дай угадать, – попросил Джереми. – Ты собираешься сделать ей предложение в тот день, когда мы получим дипломы? Чтобы все было запредельно символично?
– Ты считаешь, что это плохой план?
– Как минимум, скучный, – сказал Джереми. – Но, на самом деле, нет. Это действительно символично, трогательно, романтично, и, возможно, это одна из тех милых историй, которые вы будете рассказывать внукам. И родителям твоим она нравится. Поздравляю, дружище.
– Спасибо.
– Просто я на самом деле до последнего надеялся, что мы улетим вместе.
– Я не раз давал тебе понять, что этого не будет.
– Ну да, – согласился Джереми. – Но тогда я не думал, что все настолько серьезно.
– Серьезнее некуда.
– Вижу.
Ник захлопнул коробочку и убрал ее обратно в сумку.
– Надеюсь, ты не будешь болтать лишнего, – сказал он.
– Конечно же, нет, – сказал Джереми. – Твой секрет улетит в Метрополию вместе со мной. Насчет же моего предложения о том, что будет через пять лет… Что ж, привозите с собой и детей. Только если не больше трех.
– Так далеко я еще не загадывал.
Джереми допил лимонад.
– А если серьезно, – сказал он. – Ты никогда не жалел, что родился здесь?
– Так я родился не здесь, – сказал Ник. – Я родился на ферме, а она в тысяче километрах от города.
– Ну, я имею в виду, Австралию в целом, – сказал Джереми. – Ты же понимаешь, что это глухая провинция, а настоящая жизнь кипит в центре Империи.
– Как говорил один поэт, если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря.
– Британец бы такого не написал.
– Так это был русский поэт.
– А, понятно. И что с ним случилось в итоге?
– Умер в эмиграции.
– И куда же он эмигрировал?
– В другую нашу колонию, – сказал Ник.
– То есть, он променял одну империю на другую? Или русские глухие провинции оказались для него недостаточно глухими?
– Не знаю, – сказал Ник. – Я не интересовался. Да и давно это было, в прошлом веке.
– Так с прошлого века ничего особо и не изменилось, – сказал Джереми. – Но мне больше по вкусу другие стихи. «Твой жребий – Бремя Белых! Как в изгнание, пошли своих сыновей на службу темным сынам земли. На каторжную работу, нету ее лютей – править тупой толпою то дьяволов, то детей».
– Слова истинного британского лорда, – сказал Ник. – Жалеешь, что ты не один из них и никогда не станешь?
– Иногда жалею, – сказал Джереми. – Хотя, как я уже говорил, сейчас лорды правят миром лишь номинально. Экономика, друг мой, это сила, с которой приходится считаться даже им. А ты не жалеешь?
– Нет, – сказал Ник. – Нет силы, нет бремени, знаешь ли. И, кстати, у него были и другие стихи. «Неволя нас не смутит, нам век вековать в рабах. Но когда вас задушит стыд, мы спляшем на ваших гробах».
– Так это позднее, это уже после того, как он чокнулся, – сказал Джереми. – И, кстати, цитируют их только подпольщики. Ты один из них, что ли? А Салли знает?
– Ты же сам говорил, Австралия – это глухая дыра, – сказал Ник. – У нас тут даже подполья нет.
– Так поехали со мной, – ухмыльнулся Джереми, поднимаясь из‑за стола. – В Метрополии есть все!
– Поговорим об этом через пять лет, – сказал Ник. – Когда ты арендуешь здание в Сити.
– Не арендую, а выкуплю, – поправил Джереми. – Ладно, тогда и поговорим. Увидимся на вечеринке, дружище.
– Непременно, – сказал Ник.
Джереми умчался творить свое великое будущее, а Ник заказал себе еще кофе и снова принялся смотреть на яхту в океане. Только теперь, после слов Джереми, ему казалось, что ее осадка стала чуть больше. Видимо, на нее влияло Бремя Белых пребывающего на борту корабля лорда Реджинальда.
Глава 2
Все пять лет учебы в колледже Порт‑Джексона родители арендовали для Ника квартиру в небольшой кондоминиуме на восточной окраине города. Не самый престижный район, но и не самый плохой, логово нижнего среднего класса. Две спальни, кухня, просторная терраса, бассейн и площадка для занятий спортом на открытом воздухе, что еще нужно молодому человеку, грызущему гранит науки?
Уже ближе к вечеру Ник зашел домой, чтобы переодеться к вечеринке. Он как раз проходил мимо бассейна, собираясь подняться к себе, когда его окликнули.
– Эй, сынок.
Ник обернулся.
В тени деревьев рядом с бассейном стоял ряд шезлонгов, и по одному из них растекся Кларк, его сосед снизу. Это был высокий худощавый старикан лет шестидесяти, загорелый, вечно прячущий остатки растительности на своей голове под бейсбольной, а глаза – за стеклами солнцезащитных очков «Рэй‑бан». В руке Кларка была банка пива – Ник и не помнил, когда видел соседа без нее – а рядом стоял переносной холодильник.
Вне всякого сомнения, уже не полный.
– Добрый вечер, Джон.
– Пивка дернешь?
– Нет, спасибо, – сказал Ник, из вежливости подходя ближе. – Я на вечеринку собираюсь.
– Отвальная? – уточнил Кларк. – Последняя вечеринка беззаботной юности?
– Что‑то вроде того, – сказал Ник.
– Это правильно, – сказал Кларк. – Порезвись там от души. Может быть, такой случай тебе больше и не представится.
– Что вы имеете в виду, Джон?
– Я имею в виду, что беззаботная юность когда‑нибудь кончается, – сказал Кларк. – И для тебя этот момент почти уже наступил. Сам понимаешь, сынок, скоро начнется взрослая жизнь со всеми, мать ее, сложностями.
– Так вы об этом, – сказал Ник. – А я уж было подумал, что вы тоже начнете вещать про скорое вторжение.
– А кто еще об этом вещает?
– Да все вокруг, – сказал Ник.
– А ты, значит, не такой?
– Я, честно говоря, не знаю, что и думать, – сказал Ник. – Иногда мне кажется, что вторжение неминуемо, иногда – что в цивилизованном мире такого просто не может быть. А каково ваше мнение на сей счет, Джон?
– Мое мнение на сей счет определилось уже очень давно, сынок, – сказал Кларк. – Узкоглазые полезут. Они обязательно полезут, но не сегодня, так что можешь идти и веселиться на своей вечеринке. А вот насчет завтра я уже не уверен.
– Ну и вот как мне веселиться после такого? – поинтересовался Ник.
– Умеренно, сынок, – сказал Кларк. – Без излишеств.
– Но если вторжение, как вы говорите, неминуемо, почему вы уверены, что именно сегодня его не будет?
Кларк глотнул пива, одним движением смял банку и бросил ее в урну, которая стояла метрах в пяти от его шезлонга.
И, что удивительно, попал.
– Когда ты много лет в этом бизнесе, некоторые вещи ты знаешь просто потому, что знаешь, – сказал он.
– В каком бизнесе? – уточнил Ник.
Кларк ухмыльнулся и задрал короткий рукав своей цветастой рубашки, продемонстрировав Нику правый бицепс, на котором был наколот меч с крыльями и начертанным под ним девизом «Кто рискует – побеждает».