Интересно, а какие подкрепления они сюда могут двинуть после случившегося? Танковую дивизию? Эскадрилью вертолетов? Сотню мастеров, потому что на обычную военную силу здесь надежды вообще нет?
Как бы там ни было, вряд ли они сумеют перебросить сюда новые силы за несколько минут. Вряд ли они концентрировали свою армию в той области…
Ник пошел к дому. Ломтев отставал от него всего на пару шагов.
Первые мертвые тела обнаружились метрах в двадцати от крыльца, и Ник сначала даже не понял, что это люди. Только по остаткам военной формы, смятым каскам, уцелевшим, хотя и исковерканным, кускам оружия.
Этих людей не застрелили, и даже не сожгли. У Ника создалось такое впечатление, что их просто смяли. Раздавили.
Как насекомых, как муравьев…
Кровь впитывалась в землю.
– Это всегда так выглядит? – спросил Ник. – Я имею в виду, когда ты…
– Нет, – сказал Ломтев. – Не всегда. Но у меня не было времени, чтобы сделать все аккуратно.
Да и зачем, подумал Ник. Смерть – это всегда смерть.
Так ли уж важно, одним куском ли ты лежишь, и есть ли у этого куска форма…
А как это выглядит, когда он делает все аккуратно? Тела лежат нетронутые, неповрежденные, прямо как живые? Или тел вообще нет? Ужасные эвфемизм, когда речь идет о чьей‑то насильственной смерти.
Аккуратно…
В полном отупении Ник поднялся по ступенькам – третья, как всегда, скрипела – и толкнул незапертую входную дверь. Света в доме не было, то ли последствия боя, то ли ферму обесточили раньше.
Ник зашел на кухню, зачем‑то открыл холодильник. Пусто, только ополовиненная бутылка кетчупа стоит. Так непохоже на маму… да и на отца тоже, ведь именно здесь он держал свой запас пива…
Значит ли это, что родители успели уехать отсюда до того, как появились китайцы? Ник надеялся, что именно так и есть.
Дом был тих и пуст, и сложно было сказать, сколько дней он уже в таком состоянии. Может быть, его оставили вчера вечером, может быть – несколько дней назад.
Куда могли отправиться его родители, едва узнав о вторжении? Если бы Нику задали такой вопрос раньше, он решил бы, что никуда, что они не оставят ферму и будут продолжать на ней работать, несмотря ни на что.
Но теперь, в свете вновь открывшейся информации… Кто знает, может быть, и для них были предусмотрены какие‑то пути отхода. Что ж, в таком случае остается только надеяться, что им на этих путях повезло больше, чем ему.
Ник поднялся наверх, заглянул в родительскую спальню, заранее боясь того, что он может там увидеть. Но не увидел ничего. Кровать аккуратно заправлена, шкаф пуст.
Похоже, они все‑таки успели… Но почему китайцы ничего не тронули, почему не устроили обыск? Почему не расположились в доме на правах хозяев, если уж на то пошло?
Ник зашел в свою комнату. Тут все осталось таким же, как и в последний его приезд. Ник содрал с себя трофейную форму, переоделся в джинсы и футболку, нацепил куртку и старые удобные кроссовки.
Выудил из ящика стола свой прежний телефон, нажал кнопку, дождался включения. Заряд почти полный, около девяноста процентов, сети, разумеется, нет.
Ломтев покачал головой.
– По телефону тебя могут вычислить, – сказал он.
– А по всему вот этому, – Ник обвел вокруг себя руками, пытаясь вместить в начертанный им круг всю родительскую ферму, а может быть, даже нечто большее. – По всему этому не смогут?
– Незачем облегчать им жизнь, – сказал Ломтев.
– Очень необычно слышать это от тебя, – сказал Ник. – Потому что ты мою жизнь явно не упростил.
– Это был не мой выбор, – сказал Ломтев.
– Но и не мой.
– И нам обоим жаль, что так получилось, – сказал Ломтев. – Но сейчас на жалость к себе нет времени. Собери то, что тебе понадобится, и пойдем отсюда.
– А что мне понадобится? – спросил Ник. – Что дальше‑то делать вообще? Какой теперь план?
– Поищи наличность, – сказал Ломтев. – Возьми сменную одежду. Что‑нибудь из еды. Не слишком много, чтобы было комфортно нести на себе. Телефон лучше оставить.
– А план‑то какой? – спросил Ник.
– План прежний – выбраться отсюда, – сказал Ломтев. – Нужно только немного подкорректировать детали
Сборы много времени не заняли.
Всю наличность отец хранил в сейфе в кабинете, и Ник знал код от этого сейфа, только вот внутри ничего не оказалось. Что ж, еще один довод за то, что родители успели уехать сами.
Ник выгреб свою заначку – там было около пятисот фунтов, сложно сказать, сколько они стоят в изменившемся мире и стоят ли вообще хоть сколько‑то, набросал вещей в легкий походный рюкзак и спустился на кухню, чтобы поискать там каких‑нибудь консервов. В коридоре скрипнула половица, и Ник повернул голову на звук.
– Это всего лишь я, сынок, – сказал Джон Кларк, подсвечивая свое лицо фонариком. Эффект получился довольно зловещий, но знакомый голос, наверное, должен был подействовать на Ника успокаивающе…
Но в реальности это не сработало, не смогло, потому что Ник конца фразы все равно не услышал, и ни встревожиться, ни успокоиться просто не успел.
Контроль над его телом снова перехватил дед.
Глава 13
– Ты кто такой? – спросил Ломтев.
– Кларк. Джон Кларк.
– И откуда ты тут взялся?
– Я лежал в траве за домом, – сказал Кларк. – Там высокая трава, довольно удобно лежать.
– Это исключено, – сказал Ломтев. – Я убил всех в радиусе пятисот метров.
– Убил, – согласился Кларк. – Это был неприятный и довольно болезненный опыт, который я не хотел бы повторять. С другой стороны, в прошлый раз меня разнесли из РПГ, и это тоже был неприятный и довольно болезненный опыт, который я не хотел бы повторять. Смерть в этом бизнесе всегда неприятна и довольно болезненна, но это та цена, которую приходится платить за входной билет.
– Значит, ты лорд?
– Нет, – сказал Кларк. – До лорда я не дотянул. Просто сэр. Мои силы не распространяются за пределы моего тела.
– Регенерация?
– Полная, – сказал Кларк. – Плюс повышенный болевой порог – просто чтобы не сойти с ума, когда тебя убивают в очередной раз, скорость реакции, ну и там еще кое‑что по мелочи.
– Когти из рук не вылезают? – поинтересовался Ломтев.
– Нет, – сказал Кларк.
– Жаль, – сказал Ломтев. – Это придало бы завершенности образу.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Кларк. – Но, исходя из контекста беседы, и особенностей местного ландшафтного дизайна, я могу сделать вывод, что ты – не Ник Пулос. Я прав?
– Прав, – сказал Ломтев.
– Никому не князь, – сказал Кларк. – Что ж, значит, это случилось. А где мальчишка?
– Рядом, – сказал Ломтев.
– С ним все в порядке?
– Его мир рухнул, – сказал Ломтев. – А в остальном, я думаю, он в норме. Насколько кто‑то вообще может быть в норме в такой ситуации. А ты продолжишь делать вид, что тебе есть до него дело?
– Мне действительно есть до него дело, – сказал Кларк. – В конце концов, я за ним пять лет наблюдаю.
– Где его родители?
– Я сказал им, чтобы они уехали, и они уехали, – сказал Кларк. – Я не спрашивал, куда они направятся, но надеюсь, что они в безопасности. Насколько кто‑то вообще может быть в безопасности в такой ситуации.
– И в чем твоя идея? – спросил Ломтев.
– Прости, я не понял вопроса.
– Ник считает, что ты наемник, которому платит его отец, – сказал Ломтев. – Но за деньги так не рубятся.
– Может быть, моя идея и есть деньги, – предположил Кларк.
Ломтев покачал головой.
– Это важно? – спросил Кларк.
– Это принципиально, – сказал Ломтев. – Интеллиджент Сервис?
– Не напрямую и когда‑то очень давно, – сказал Кларк. – Но я хорошо знаю отца Ника и сочувствую делу ДВР.
– Не убедил, – сказал Ломтев.
– Метрополии выгодно, чтобы русские князья завязли на Дальнем Востоке как можно дольше, – сказал Кларк. – Грядет очередное восстание в североамериканских колониях, и лорды не хотят драться на два фронта.