— Но Кремль…
— Это единственное место, где он бывает чаще всего, где его легче всего застать, — сказал Ломтев. — А ты должен понимать, что без смерти императора твой план не сработает. Удары по инфраструктуре ни к чему не приведут, они очень быстро восполнят потери. Лишь смерть императора даст столько хаоса, что империи станет не до вторжения. На какое-то время. Может быть, его даже будет достаточно, чтобы вы подготовились.
— Я лишь не хочу, чтобы эта атака стоила вам обоим жизни, — сказал Влад. — Может быть, тебе стоит попробовать уже после встречи с Проводником?
— Если бы я был уверен, что эта встреча поможет, — сказал Ломтев. — Если бы у меня были гарантии, что моя сила останется со мной, а не будет разделена между нами в неизвестных мне пропорциях…
— Ты же знаешь, что не будет, — сказал Влад. — Сила принадлежит не телу.
— А если единственный вариантом будет мой окончательный уход? — спросил Ломтев. — Я-то уйду, оставлю Ника в покое, я готов к этому. Но моя сила уйдет вместе со мной, и кто тогда разберется с императором и отодвинет угрозу от ваших границ?
— Ты не веришь в республику, — сказал Влад. — Тебя интересует только месть.
— Когда-то и тебя тоже интересовала только она.
— С тех пор я изменился, — сказал Влад.
— Стал взрослым и солидным, — согласился Ломтев. — Приобрел положение в обществе, влияние и связи. Теперь ты не убиваешь сам, только отдаешь приказы, да? И каждая смерть должна принести какую-то выгоду республике, в которую я не верю. Ты тщательно отбираешь людей из списка, и ты убил бы их всех, если бы мог. Но ты не можешь.
— Ты тоже не можешь. И если ты атакуешь в лоб, тебе и императора-то не убить.
— По крайней мере, у меня есть шанс, — сказал Ломтев.
— Цена будет высока, — сказал Влад.
— Если ты не готов платить такую цену, зачем ты вообще зашел в этот магазин?
Белозерский отпустил машину, сказав шоферу, что он свободен до самого вечера. А скорее всего, там получится и больше. Должно пройти какое-то время, прежде чем транспортное средство припишут к другому чиновнику.
И не факт, что это снова будет директор СИБ.
Князь решил пройтись пешком. Совершить свой последний в этой жизни променад, как бы патетически это ни звучало.
Конечно же, у него был пистолет, и даже при себе, но он решил, что пускать себе пулю в лоб, едва выйдя из императорского кабинета будет недостойно.
Некрасиво.
Хотя, окончательного решения он еще не принял. Может быть, это будет висок.
Последние годы, когда к этому все, в общем-то шло, а в последние дни — стремительно покатилось, у князя уже был выработан план действий на этот счет.
Прийти домой, наполнить ванну, тщательно помыться, надеть свой парадный мундир, может быть, даже пристегнуть церемониальную шпагу, которая нигде, кроме как на торжественных мероприятиях не использовалась, выпить стопочку коньяка, сидя в любимом кресле, может быть, даже выкурить сигарету, хотя князь отказался от этой зависимости много лет назад.
И уже потом, отвернув к стене портреты жены и детей, чтобы их не забрызгало кровью, поднести пистолет к голове и спустить курок.
Мысли о том, чтобы бежать, у него даже не возникало.
Бежать бессмысленно. Во-первых, СИБ будет искать тебя очень долго и очень упорно, и до конца жизни ты будешь ходить, оглядываясь. А во-вторых, если ты сбежишь, император возьмётся за твою семью. Жена, дети, внук… Всем им не будет нормальной жизни, если князь отправится в бега.
Империя безжалостна.
Он вышел из Кремля через Сенатские ворота. Напоминание о том, что когда-то страной правил не только Совет Князей, что политику могла определять не только сила. Крайне короткий промежуток времени, который закончился очередной большой кровью. Но ворота и башню переименовывать не стали, оставили, как есть. То ли в назидание потомкам, а то ли просто руки не дошли.
Прогулка не обещала быть длинной. Его городская квартира находилась в получасе ходьбы.
Там сейчас никого нет, кроме прислуги. Отпустить их, и никто не помешает.
Но пусть сначала кто-нибудь наполнит ванну.
Он шел по площади, неторопливо переставляя ноги. Одну за другой, одну за другой.
Торопиться ему было уж некуда, но и задерживать императора, отклоняясь от пути, ему не хотелось. Он шел и думал о том, где ошибся, что сделал не так и где мог сделать больше.
Наверное, где-то и мог.
Наверное, надо было громче орать и больше требовать с подчиненных. Ночевать на работе, подавая личный пример и пытаясь обеспечить результат.