Но на этом сюрпризы не закончились.
В процессе следствия случайно выяснилось, что Антон Артемьев ранее был знаком с неоднократно судимым Маковым, за которым числилось большое количество квартирных краж. Оба когда-то жили в одном доме, где Антон снимал квартиру, даже неоднократно вместе выпивали, однако чем именно занимается Маков, Антон не знал и не спрашивал. Гуров участвовал в раскрытии серии краж, но дело зашло в тупик. Решив допросить Артемьева, он даже не предполагал, что парень расплачется и решит вывалить перед ним всю свою жизнь. Привыкший ко всему Лев Иванович дал ему такую возможность и через пару часов не только узнал о месте, где мог прятаться квартирный вор Маков, но и о том, что Артемьев хотел избавиться от Кривого давным-давно, но не знал как.
– Хотел убить, но ждал подходящего случая? – уточнил Гуров.
– Мечтал, чтобы с ним что-то случилось, – пояснил Антон. – Но ничего не происходило. Если бы я его убил раньше, то получается, что сделал бы это зря, ведь причины у меня никакой не было. Ну не нравится тебе человек – разве это повод лишать его жизни?
– То есть раньше прямого повода расправиться с ним у вас не находилось, – резюмировал Гуров.
– Верно. Не нашлось. Он меня не особо трогал. С другими ссорился, но меня не задевал. То ли боялся он меня, то ли что-то еще. И моя собачка ему раньше не мешала. Но уж больно мерзким он был. Рожа эта еще. Вот и мелькнула как-то мысль угомонить его. Пусть не я, пусть кто-то другой… Но как пришла, так и ушла. Говорю же: не было повода.
– А теперь повод появился. Собака, – добавил Гуров.
– Да, – поник головой Артемьев. – А еще эти трупы у него в доме, о которых никто не знал. Мразью он был, вы же сами это понимаете. Слушайте, Лев Иванович… А вдруг эти девчонки из-за меня погибли? Если бы я его раньше пришил, то они были бы живы. Их бы никто тогда не убил, а?
– Вы и сами убийца, Артемьев, – напомнил Гуров.
– Но он же ведь мразь последняя! – вскинулся Антон. – Получается, я опоздал, да? Девчата были бы живыми.
Он твердил одно и то же, но никакого смысла в этом уже не было. Гурова его слова уже не особенно интересовали. Душевные метания Артемьева теперь не играли для следствия никакой роли. Все, что случилось, уже случилось, а прошлое еще никто не смог переписать. Но именно благодаря тому, что натворил этот простоватый деревенский парень, полиция смогла раскрыть два серьезных уголовных дела, и в глубине души за это Гуров был благодарен Антону от всей души.
В итоге за вором-рецидивистом Маковым была установлена слежка, и в результате его взяли прямо на месте преступления, когда он взламывал замок очередной квартиры. Задержали быстро и тихо, без шума и пыли. Он долго удивлялся тому, как на него вышла полиция и непременно хотел узнать имя стукача, но Гуров твердо решил не сдавать Артемьева, который на тот момент уже получил десять лет колонии строгого режима.
На этом история могла бы и закончиться, но только не для Антона. Первое письмо от него прилетело Гурову через год после суда, аккурат ко Дню сотрудника органов внутренних дел. В нем Антон благодарил Льва Ивановича за понимание и за то, что его не били, когда допрашивали. С тех пор такие письма приходили раз в год, примерно в одно и то же время, и смысл написанного был примерно одинаков: Антон винил себя в смерти девушек, но уже понял, что время назад не отмотаешь.
Зачем он писал эти письма Гурову? Что хотел этим сказать? Почему неустанно выражал благодарность? Гуров предполагал, что таким образом Антон цеплялся за свое прошлое, в котором было очень мало света. Жизнь его не баловала, родительской любви отмерила очень мало, обделила и женским вниманием. Единственным близким существом для него стала бездомная собака, которую он в конце концов приручил и посадил на цепь. И только в кабинете Гурова парень вдруг решил выговориться, как ни перед кем до этого, потому что вдруг увидел в следователе не врага, а обычного человека. Уже было известно, что из родных у Артемьева была только тетка, да и та в суде появилась лишь в день оглашения приговора. Она быстро прибрала к рукам его загородный домик и о племяннике больше не вспоминала. Об этом Антон также упомянул в одном из писем. Видно, осознав, что он, по сути, никому в этом мире не нужен, а Гуров – один из немногих, кто обращался к ним по-людски, Артемьев приклеился своей истерзанной душой именно к нему.