–Вспомните-ка, голубчик, последние указы головного штаба о конкурсах ансамблей министерства. Кому там объявлена благодарность, – вам и мне. А что мы с вами сделали для коллектива. Заслуга в первую очередь худрука и начальника ансамбля. А мы с вами здесь сбоку припёку. Это они подняли творчество коллектива на такую высоту, что мы из года в год являемся лидерами министерства по этой части.
Строптивый вояка уже готов был поднять руки вверх, но на миг ему почудился суровый взгляд домашнего «генерала» и весёлая улыбка начальника ансамбля. Он нехотя выдавил из себя:
–Нет. Я не могу нарушить… – Чибис не успел договорить предложение, -красная трубка громко звякнула и запипикала. Тут он в злобе рванулся к двери, где стоял его заклятый враг, которого мало пристрелить, хорошо бы стереть в порошок. «Свалился на мою голову!»-подумал офицер и толкнул входную дверь.
–Чтобы ноги твоей здесь больше не было, – и громко прямо пред моим носом хлопнул дверью.
–Можешь не рассказывать, – я всё знаю, – басовито и весело встретил меня капитан. В углу студии сидел контрабасист Жуков, натирал смычок канифолью. Он всегда приходил на занятия раньше всех. Капитан на вращающемся стуле крутнулся в мою сторону. – Слушай меня внимательно и запоминай. Ты теперь не начальник ансамбля, как числился в штабе части до этого. Хватай выше!!! Ты помощник замполита дивизии по комсомольской работе.
–А он не комсомолец, – дружелюбно вякнул контрабасист.
Капитан аж подпрыгнул на стуле от этих слов.
–Как?!! Это правда?
Я молча кивнул головой.
–Рядовой Жуков. Свистать всех в Ленинскую комнату, – четко скомандовал капитан, – провести немедленно комсомольское собрание, и принять этого субъекта в комсомол, – офицер в сердцах хлопнул ладонью по столу, посмотрев на часы, добавил, – через полчаса доложить мне.
Так в моём военном билете появилась запись: «Назначить на должность помощника замполита дивизии по комсомольской работе. Присвоить звание ефрейтор. Определить денежное довольствие в размере 10 рублей 40 копеек в месяц согласно штатному расписанию».
В назначенное время мы с Жуковым вернулись в студию, доложили капитану. Оркестранты ещё не собрались. Они все, исключая Жукова, были сверхсрочниками (многие солдаты их звали почему-то макаронниками). Капитан попросил Жукова ненадолго покинуть студию. Пододвинул к своему столу, стоявший у стены стул, пригласил меня присесть. В такие минуты худрук своей человечностью походил на моего дядю. Кстати, как и дядя Леня, Владимир Сергеевич был старше меня всего на семь лет.
–Слушай меня внимательно. Теперь твоя судьба в твоих руках. Не дай бог, оступиться, допустить какую-то оплошность, – загремишь, как говаривал актёр Новиков, под фанфары. Тебе нельзя показываться на глаза Чибису. Мы уезжаем на гастроли, ты остаёшься один. Спрячься в казарме, закройся в каптёрке и зубри свои билеты. Мышкой пробеги по лестнице до столовой и обратно. Я понимаю, как это сложно, – почти месяц жить инкогнито, но иного выхода у тебя нет. И самое главное. 1-го июля в №ске будет смотр песни и строя. Сам комдив и генералы головного штаба будут в комиссии принимать парад. Если тебя не будет, мне хана, голова с плеч. Не подведи. Я на тебя надеюсь, – помолчав чуть-чуть, капитан глубоко вздохнул и продолжил, – сейчас зайди на вещевой склад к старшине Телегину, возьми у него лычки и пришей к погонам немедленно. Второе. Завтра после занятий с хором, трамвайчиком добирайся до управления дивизией. Там твоё новое место службы. Зайди к полковнику Бабушкину. Он даст тебе разрешение на поступление в университет. А сейчас иди в клуб, ребята ждут,
На крыльях мечты я рванулся к выходу из студии. Вдогонку мне капитан крикнул:
– Не забудь про лычки.
Несколько дней я занимался с ребятами и ходил на новое место службы. За это время успел сдать документы в университет. Взял там расписание экзаменов и консультаций. Как-то разговорился с кларнетистом Зиминым. Мы с ним были на дружеской ноге. Кратко рассказал ему, в какую передрягу попал и о том, как мне предстоит прожить этот месяц.
–На ловца и зверь бежит! – радостно воскликнул Валера. – Я хочу взять с собой на гастроли жену свою Нину. Она упирается. Говорит, что на кого оставим кошку, её любимицу. А главное, комнатные цветы засохнут. Кто их будет поливать? Вот ты как раз и будешь садовником. А потом к концу месяца Нина вернётся. Вы поменяетесь с ней местами: Нина домой, а ты на гастроли.
Лучшего варианта вряд ли можно было придумать. Мне и невдомёк, что вариант этот придумал не кто иной, как Владимир Сергеевич. Он распорядился, чтобы Нину оформили танцовщицей. И она пришлась ко двору: объявляла номера концертной программы. У неё неплохо это получалось. Не хуже, как когда-то это делал Женя. Так и прижилась в ансамбле в роли конферансье.