Малко притих в уголке на стуле, так что Викис, покидая палату, и вовсе забыла о его существовании. Потом вспомнила, конечно. И махнула рукой: пусть пообщаются. Может, что-нибудь путное выйдет. Не просто так ведь Малко спрашивал...
Но грустно было все равно, и Викис, недолго думая, оделась потеплее и убежала на любимую опушку -- неизменное место встречи с ветром.
Ветер, уловив настроение девушки, был мягок, отводил от ее лица капли дождя, поглаживал по щеке, пел незатейливые песенки о жизни простых людей и зверей, но в душу не лез и специально развеселить не пытался -- наоборот, разделил с Викис ее грусть. Так что в школу она вернулась, все еще пребывая в печали, только тяжесть в груди растаяла.
Кейры в комнате не было, и Викис, воспользовавшись ее отсутствием, позвала Керкиса.
Фамильяр тяжелым меховым комом плюхнулся ей на колени:
-- Что печалишься, хозяюшка?
-- Честно говоря, я и сама не понимаю, -- призналась Викис. -- Вроде бы все нормально закончилось, и сама я правильно себя повела, а чувство такое, словно искупалась... в чем-то нехорошем.
-- Экая ты... чувствительная, -- вздохнул Керкис, -- это ты с грязью, с подлостью людской близко столкнулась.
-- Ведь не в первый раз вроде бы...
-- Так близко -- в первый, -- возразил фамильяр, -- но не в последний, уверяю тебя.
-- Грустно, -- прошептала девушка.
-- Грустно, -- согласился дух, -- но неизбежно. Тебе придется не только с грязью сталкиваться, но и самой выбирать порой между злом и меньшим злом. Или большим...
-- Мне нельзя зло выбирать! -- в ужасе отшатнулась Викис. -- От меня тогда ветер отвернется... А может, и не только ветер...
-- Если выбор будет только таким, ветер тебя поймет. И не только ветер, -- Керкис неожиданно шаловливо подмигнул.
И от этой гримаски на кошачьей -- сегодня именно кошачьей -- морде на душе стало как-то легче. Словно друг дернул за какую-то ниточку, стягивающую ноющее сердце, размотал, освободил...
И засыпала Викис в тот вечер с улыбкой.
А вот магистру Менгису не спалось уже не первую ночь.
Прошедшие дни не самым лучшим образом сказались на его душевном равновесии, и магистр сидел на подоконнике, потягивая из бокала легкое успокоительное, и предавался печальным размышлениям.
Да, все разрешилось наилучшим образом. По справедливости. Но без потерь не обошлось, а господин ректор не любил терять. С каждым оступившимся адептом, с каждым несостоявшимся юным магом из школы словно вынимали кусочек сердца, и ректор остро чувствовал ее боль.
Вирина. Талантливейшая девочка, с таким даром могла бы стать великим ученым... И так глупо распорядилась своим талантом, просто втоптала в грязь.
Но как ни сожалей, такие вещи спускать нельзя ни в коем случае.
Справедливость. А хочется -- милости. Хочется, чтобы нашлись силы, способные вычистить гниль из души человека, наставить на верный путь, дать будущее.
Нет таких сил. Потому каждый выбирает свой путь самостоятельно. И некоторые пути ведут, увы, к падению...
Глава 3. ОСЕННИЕ ПЕЧАЛИ И СОБЫТИЯ
У всего есть предел: в том числе у печали.
(Иосиф Бродский 'К Урании')
Бедный волк с гобелена! И как его угораздило нарваться на девочку с корзинкой?!
(Ольга Громыко 'Профессия: Ведьма')
Время неслось стремительно, как скорый поезд. Осень -- серая, мрачная, дождливая -- окончательно утвердилась в Альетане. Парочки, наслаждавшиеся прежде иллюзией уединения среди деревьев в школьном парке, вернулись в общество, и в гостиной боевиков стало оживленно, как никогда.
В самом темном углу шептались Лертин с Кейрой... Впрочем, эти двое так светились, что угол на звание темного мог претендовать лишь с большой натяжкой.
Малко после долгих уговоров привел Малену, и она тоже стала проводить вечера с боевиками, тем более, что отношения с однокурсниками на родном факультете у нее разладились. Не то чтобы к девушке относились враждебно, но после известных событий посматривали настороженно и общения сверх необходимого избегали. Она и сама чувствовала себя неуверенно -- слишком хорошо помнила, что натворила, пусть и под влиянием чужого внушения, -- и даже попросила магистра Аврит временно отстранить ее от практических занятий. Но декан целителей была непреклонна: ученица должна перешагнуть через свои страхи, а не отсиживаться в сторонке.
Поначалу, конечно, в гостиной боевиков Малена смущалась ужасно, а в присутствии Лертина вообще спадала с лица и пряталась за надежную спину навенрского принца. Правда, о том, что он принц, Малена и не подозревала: несмотря на нежные чувства к избраннице, Малко пока не спешил поверять ей свои тайны.