— Не может быть! — восхитился он.
— Точно! — рассмеялась тетка Тая.
Он тоже было заулыбался, но потом вдруг посерьезнел, его густые брови сошлись на переносице:
— И много их у тебя было?
— Да ладно вам, господин следователь, были и прошли. Какая разница-то, — Тая тоже перестала смеяться, глаза ее наполнились туманной задумчивостью. — Надо же, когда провожала тебя на вокзале, думала: никогда, даже если встречу, нипочем не заговорю. А вот теперь смотрю на тебя и радуюсь, как последняя дура!
— Время лечит, — кивнул следователь. — Действительно, что было, то прошло. Так как зовут племянницу? Неужели это Наташина дочка? — он снова повернулся к Алене. Ее предположение насчет глаз оказалось абсолютно верным — они блестели, как черные маслины, только что вытащенные на свет из банки.
— Алена, — представилась она.
— Кстати, Алена — ваша козырная карта, — доверительно проговорила тетка Тая, всем телом подавшись в ее сторону. — Она последняя, кто общался с убитым Журавлевым. Я уже говорила вашему молодому человеку, — тут она кинула укоризненный взгляд на Вадима, — но он как-то неадекватно отреагировал.
— Еще бы! — фыркнул надутый Вадим. — Вячеслав Иваныч, да ведь Алена…
Тот снова прервал его жестом и пожевал губами:
— Алена, Алена… уж очень это имя мне… что-то напоминает…
— Правильно, — упрямо заявил Терещенко, — дело о маньяке, который убивал девушек, рекламирующих женские гигиенические средства.
— Так вы та самая Алена?! — Вячеслав Иванович даже привстал с дивана.
— Да, — скромно призналась она.
— Везет же вам, — он снова сел и обратился к Терещенко: — И ты все время молчал?! Ведь я мог бы встретить Таю еще летом! Ну и молодежь!
— Откуда же я знал, — вяло огрызнулся Вадим.
— А! — догадалась Алена. — А вы, должно быть, Горыныч.
Усатый следователь явно смутился, бросил короткий взгляд на тетку Таю и наконец уперся взглядом в побледневшего Вадима.
— Давно я не драл ничьих ушей! — слишком внятно процедил он.
10
— Я не обязана тебе ничего рассказывать. Сам узнавай все и про всех! — гневно выпалила Алена, следуя по длинному коридору широкими и решительными шагами.
Терещенко семенил рядом, только что не на полусогнутых.
— Тебе же не трудно обрисовать ситуацию в театре. Кто на кого зуб имел и так далее. Ты в этом замечательно разбираешься, — попытался подлизаться он, но достиг совершенно обратного результата. Злость ее дошла до точки кипения. Она резко остановилась, так резко, что пиджак от костюма, обтягивающий ее фигуру, легонько треснул. Алена не обратила на это никакого внимания, она уперла руки в бока и, глядя ему в глаза, прорычала:
— Пускай тебе Лисицына обо всем рассказывает. У вас с ней, как ты выражаешься, завязался неформальный контакт!
— Лисицына может рассказать только субъективно, а мне нужны объективные наблюдения, — он вдруг улыбнулся, — к тому же твоя Лина только и умеет, что кокетничать. По-моему, с мозговой деятельностью у нее сильные проблемы.
— Она известная актриса, — Алена почему-то перестала злиться.
— Это еще не признак ума, — упрямо заявил Терещенко.
— По тому, как ты меня встретил, могу предположить, как ты отзываешься обо мне!
— Ну, хорошо, — сдался Вадим, — я не ожидал тебя увидеть. Считай это шоком, ушатом ледяной воды на мою голову, да чем угодно. А ты потрясающе выглядишь. Очень изменилась.
— Неужели? — сощурилась она. — Ну зато в следующий раз, когда пройдет еще лет двадцать, ты тоже сможешь соврать, что я все такая же, как прежде.
— Не злись, Ален, — потупился он, — я действительно свинья. Я вовсе не хотел разрывать наши замечательные дружеские отношения. Просто заработался: новое место, куча дел. Мне и выспаться-то как следует не удается.
Она снова двинулась вдоль по коридору. Вадим потащился следом.
— Так ты поговоришь со мной? — услыхала она, но огрызнуться не успела — из-за поворота показалась фигура в белом.
Увидав людей, человек в белой куртке с капюшоном, надвинутым на самый кончик носа, замер, простер руки к потолку и зычно изрек:
— Плохое место! Беды великие! Офелия в воде!
От неожиданности Алена остановилась, Терещенко тут же налетел на нее. Получив желаемый эффект, гуру двинулся дальше, не проронив больше ни слова. Алене показалось, что он даже начал тихонько насвистывать.
— Это кто еще такой? — прошептал Вадим.
— Отец Гиви, местный гуру. Прибыл прямо из Голливуда.