— Эта киска предпочитает диско, — пробормотала я, пытаясь придумать хотя бы подобие плана.
Засмеяться Нуар не успел: из пасти Каменного Сердца на площадь хлынула волна чёрных бабочек, формируя огромную голову. Вот это я понимаю спецэффекты, а не ваше розовое сияние. Интересно, почему Бражник потом не повторял подобных фокусов? Выглядело хоть кринжово, но впечатляюще.
От неосторожного движения что-то внутри будто бы сместилось. С улыбкой, — верный признак огромной боли, — я облокотилась на Нуара. Кот скосил на меня глаза, поджал губы от беспокойства, но ничего не сказал.
— Жители Парижа, слушайте внимательно!
Я поморщилась и положила руку на йо-йо, висящее на поясе. Одно хорошо: пока Бражник разглагольствует, Каменное Сердце был в отключке, и сделать ничего не мог.
— Ты в порядке? — спросил Кот, когда я тихонько охнула после попытки отстраниться.
— Не совсем. Если увидишь Алью Сезер, то любыми способами забери у неё громкоговоритель, договорились?
— Ладно.
— Моё имя Бражник, — сказали бабочки. — Ледибаг и Супер-Кот, немедленно отдайте свои Талисманы. Парижане достаточно настрадались из-за вас…
Самая страшная война — информационная. Когда мир переворачивают с ног на голову, объявляя чёрное белым и наоборот. И ведь люди легко верят, если слова звучат логично и убедительно.
За примером далеко ходить не надо: Троцкий, Гитлер, Мао Цзэдун, Ким Чен Ын. Не уверена, правда, что в этом мире они есть, зато в наличии Бражник, который решил проехаться по мозгам парижанам и объявить нас с Котом злодеями. Или героями-неудачниками. Даже не знаю, что хуже.
Полиция у нас за спинами нервничала. Я оглянулась через плечо и нахмурилась.
Надо что-то делать. Хорошо, что Габриэль не ходил на курсы ораторского мастерства, иначе нас с Котом подстрелили бы условные «свои» же.
— Ох, сейчас будет больно, — мне было так себя жаль, что я едва не пустила слезу.
— Что? — растерянно спросил Нуар.
Я оттолкнулась от Кота и, сжав зубы, пошла вперёд, громко хлопая в ладоши. Мистическим образом этот звук разносился по площади: я грешила на магию Бражника, которую он использовал, чтобы говорить через бабочек. Этакий Сонорус{?}[Заклинание из мира Гарри Поттера, увеличивающее громкость голоса.] для больших пространств.
Не помню, что там говорила канонная Маринетт, но мне срочно нужно было вернуть на нашу сторону полицию и общественное мнение. Значит, стоит пройтись по человеческой гордости, чтобы даже самый недалёкий подумал в правильном ключе.
Думай, голова. Панамку куплю.
— Как красиво ты переворачиваешь понятия, Бражник, — сказала я абсолютно нормальным тоном, продолжая хлопать и идти вперёд; спасибо, жизнь, что научила терпеть боль с ровным выражением лица. — Вот только парижане совсем не глупые, и прекрасно понимают, кто здесь настоящий злодей.
Сняв йо-йо с пояса, я игриво покачивала железным грузом.
— Без тебя всего этого не произошло бы. То, как ты воспользовался подростком… отвратительно и низко. Не нашёл себе соперника своего уровня, раз взялся за детей? Что дальше, Бражник? Будешь поражать своими акумами детсадовцев?
Огромная голова скривилась, но сказать ей что-либо я не дала: раскрутив йо-йо вокруг себя, я кинулась вперёд и прыгнула. Игрушка мелькала около тела, на скорости создавая иллюзию красной сферы.
Не знаю, сколько там было бабочек, но мне понадобилось секунд двадцать, чтобы йо-йо переловило их всех. Меня вела злость, не больше. Мне было плевать на Великое Горе Габриэля Агреста. На его мечты и планы, на его историю и огромную любовь, которую я понимала. Даже на Айвана, утонувшего в самобичевании и страхе перед ответственностью — и то плевать.
Меня волновала только боль в рёбрах и ощущение бессильной ярости. И дрожь, распространяющаяся в костях от каждого пойманного насекомого.
Вместо пафосной речи после уничтожения говорящей головы я запрыгнула на Эйфелеву башню и, не теряя времени, бросилась на Каменное Сердце. Он всё ещё был в отключке, так что найти зажатый в кулаке телефон, раздавить его и словить бабочек труда не составило.
Когда обратное превращение оставило только бессознательного Айвана, я выдохнула. Лоб у меня был холодным и мокрым, да и сердце, наконец, тяжело стучало, больше не сдерживаемое магией спокойствия. Усталость накатывала прибоем, но было ещё кое-что… кое-что, что нужно доделать.
Больше пафоса богу пафоса.
Я спрыгнула обратно на площадь и пошла к Коту и полиции. От моей злобы остались всего лишь искорки, и их тоже стоило использовать.
— Это НАШ город, — громко сказала я, уставившись прямо в линзу камеры Альи; несносная девчонка с моим рюкзаком, когда ты успела только сюда пробраться? — И когда ты, Бражник, будешь пересматривать кадры своего первого поражения, помни: впереди у тебя ещё много таких же. А потом… потом я найду тебя, и больше ты уже никому не сможешь навредить.
«Ни другим, ни собственной семье», — проглотила я.
Дышалось, если честно, с трудом, да ещё и после такого спича. Во рту появилась-таки кровь — точный признак плохого самочувствия, ха-ха.
Нуар, — умница, мне надо будет сказать ему, что он умница, — водой протёк мимо меня, обошёл Алью, словно ластился к ней дворовым котом, и вернулся, неся в руках рупор. Шутку про ловкие пальчики пришлось проглотить вместе с кровавой слюной.
Я подкинула рупор в воздух, и тот распался на тысячи божьих коровок. Волшебные насекомые сразу же принялись восстанавливать город. Досталось и мне: вокруг пронеслась туча крапчатых малышек, вымывая из костей ломоту, а из груди боль.
Следом я подняла руку с йо-йо и мысленно приказала ему раскрыться.
Шквал снежно-белых бабочек, вылетевших на свободу, был обещанием расправы над надеждами и мечтами Габриэля.
Комментарий к Доверие
Два вопроса.
1. Нужна ли сторона Адриана?
2. Какую серию первого сезона вы бы хотели увидеть в дальнейшем? (Какие серии вообще вам интересны? Или больше интересуют уникальные акумы?)
.
Устала я от такого темпа. Комментариев мне для поддержания продуктивности. Ваши впечатления от работы? От проявляющегося эффекта бабочки? От героев и их поведения?
И заранее благодарю всех за отклики.
========== Взгляд со стороны. Адриан. ==========
Комментарий к Взгляд со стороны. Адриан.
Алоха, друзья.
Благодарю всех за отзывы. Всё услышала, всё приняла.
Буду отдыхать, как только вновь почувствую усталость. Спасибо за такую заботу!
Приятного чтения.
Выпросить у отца походы в коллеж было сложно, но оставаться с ним под одной крышей оказалось бы просто невыносимо.
Адриан любил своего отца. Габриэль, наверное, тоже испытал нечто подобное — Адриан не знал и уже не мог сказать точно. Ему бы хотелось думать, что отец его любит, но в голове то и дело появлялись вопросы: за что он так с ним? Вёл бы себя так Габриэль, если бы мама была жива? Доставалось бы Адриану чуть больше любви, терпения и… уважения?
Получив первый отказ в ответ на просьбу о посещении коллежа, Адриан чисто по-подростковому взбрыкнул: подговорил Гориллу, чтобы тот отвёз его на уроки, ничего не сказав Натали. У него не было никакого плана, он даже руководство коллежа не предупреждал о своём внезапном прибытии. Внутри бурлила злость, подпитываемая гормонами и ощущением вселенской несправедливости.
За время короткой поездки Адриан успел успокоиться, пожалеть о поспешно принятом решении и даже слегка разочароваться в собственном поведении. Последнее чувство отдавало горечью отцовского парфюма, от чего становилось совсем невыносимо.
Наверное, из-за этого призрачного ощущения он и позволил Натали увезти себя обратно домой, под неусыпные глазницы камер, равнодушные взгляды редкой прислуги и могильную плиту всеобщего горя. Адриан утешал себя одной мыслью: поездка была не зря. Он хотя бы помог старику подняться, когда трость выскользнула из сухих тонких пальцев.