— Dancing pairs, painted wings — things I almost remember…{?}[Танцующие пары, пёстрые кулисы —
Вещи, которые я припоминаю…]
Кот улыбнулся мне, — с неожиданной благодарностью, — и вернулся к танцу, подстраиваясь под темп песни. Я почти не путалась в ногах и наконец смотрела не вниз, а в глаза напарника.
В эти зелёные-зелёные глаза…
— Far away, long ago glowing dim as an ember… things my heart used to know, things it yearns to remember… {?}[Далеко, так давно,
Слабо мерцает, словно тлеющие угольки…
То, что сердце моё сохранило,
То, что я хочу помнить.]
Вот бы этот момент не заканчивался.
========== Отдых ==========
Как-то у меня спросили: зачем учиться в школе, если знания, которые ты там получаешь, тебе потом не пригодятся? Ну не будешь ты козырять называнием всех мировых столиц или вычислять интегралы, если не пойдёшь по этому профилю дальше.
Я тогда задумалась. Действительно, зачем? Свои одиннадцать лет в школе я искренне считала потерянным временем, к тому же вредным: за эти годы учителя привили мне комплекс неполноценности, отрицание собственного тела, недоверие к людям и неприязнь к ним же. Улыбаясь мне в лицо, географичка смотрела на меня как на говно: я не могла запомнить расположение юга и запада; до сих пор не могу, путаюсь, как младшеклассница. Смотря прямо на меня, учительница по немецкому говорила, что неспособность выучить стишок говорит о моём низком интеллекте.
Эй, сучка, у меня IQ под 150{?}[Правда. Но девать этот коэффициент некуда, он не заплатит по счетам и не прилагается к резюме.]. Утрись своей шубой и иди к семье, которую ненавидишь. Плачь по ночам, потому что я желаю тебе самого отвратительного и ужасного в этой жизни. Заплати за каждую мою слезинку, стерва, и за каждый нервный срыв из-за тебя.
И всё же, школа была нужна. Возможно, не все одиннадцать классов, а хотя бы семь-восемь: узнать основы математики, походить на ОБЖ, — мне повезло с учителем, который рассказывал не про ядерные атаки, а про терроризм, похищения и самооборону, — научиться грамотно писать и выучить начальные правила иностранного языка. И главное — школа научит тебя учиться, запоминать кучу информации, разгонит ленивый мозг. Объяснит основы ответственности и расскажет про систему поощрений-наказаний, принятые обществом.
Полезная штука. Но, опять же, одиннадцать лет? Несерьёзно.
Я всё перечисленное выше уже умела, так что коллеж становился для меня бесполезной потерей времени. Это злило, но сделать я ничего не могла: во-первых, просто не потянула бы экстернат, только не с моим геройским хобби; во-вторых, мне было боязно ломать канон ушедшей из класса Маринетт; в-третьих, я хотела проводить как можно больше времени с Альей и Адрианом.
Даже, наверное, с Альей. Адриан отхватывал свой кусок меня, пусть и в костюме. Мы с Котом Нуаром продолжали встречаться и тренироваться практически ежедневно, стараясь при этом не попадаться лишний раз на глаза горожанам. Пусть сюрприз будет, когда мы при следующей акуме такие вжух — и всё сделали за пару минут.
Вопрос, поставленный перед Буржуа, так и не решился: мэр молчал, никак не проявляя своей заинтересованности в моём предложении. Мне же было просто пофигу, потому что в голове созрели намётки плана, включающий в себя Алью, Чудесный Блог, донат и видеообращение одной героини.
План был сырым, но я не могла придумать ничего лучше. Деньги мне были нужны, их нехватка становилась всё ощутимее: про курсы самообороны я Сабине и Томасу так и не сказала, так что занятия тянули из меня все карманные. А ещё была Тикки и проезды на общественном транспорте… неудивительно, что в кафетерии коллежа Адриан обычно покупал мне еду.
В первый раз это вышло даже забавно. Я стояла перед разнообразием разных плюшек и смотрела в открытый, но пустой кошелёк. Последние деньги я потратила на проезд: забылась во время тренировки и прошляпила возможность вернуться домой в костюме. Пришлось по старинке, ножками и колёсиками.
В который раз застигнутая врасплох голодом, я достала кошелёк и взгрустнула. В нём было пусто, даже монеток не завалялось.
— Две слойки с сыром, бутылку воды и фруктовую нарезку, пожалуйста, — услышала я тогда голос Адриана.
Потом этот хороший человек расплатился, подмигнул мне, забрал свои слойки и убежал к Менделеевой, оставив меня наедине с водой и фруктами. Я даже ничего сказать не успела, не то что отказаться от подарка.
Хотя я в любом случае не отказалась бы. Есть действительно хотелось.
Заикиваться о повышении карманных мне было не с руки: возникло бы много ненужных вопросов, и во мне проснулся бы очередной близкий к провалу Штирлиц. Я вообще старалась не привлекать к себе внимание родителей Маринетт, что получалось просто отвратительно. Наверное, они за собственной дочерью так не следили, как за мной. И при этом умудрялись не переборщить с вниманием и заботой. Золотые люди.
С того раза Адриан как-то подбирал момент, чтобы оказаться рядом со мной и ткнуть в меня чем-нибудь. Обычно это было что-то диетическое, вода или фрукты-овощи. Еда для начинающей анорексички, короче. Но это был такой трогательный знак заботы, что я буквально таяла каждый раз. И с благодарностью принимала эти подарки.
В конце концов, Адриан был не тем человеком, который потом выставил бы чек. Слишком хорошо парня Габриэль выдрессировал. Агрест-младший напоминал мне рыцаря, случайно попавшего в современность и как-то прижившегося здесь.
История с выплатами и мэром стояла на месте, новых акум не появлялось, депрессия схлынула, я снова наслаждалась жизнью: ела круассаны, когда могла, гуляла, тренировалась или просто дурачилась с Котом. Несколько раз супергероев звали на телешоу, но я попросила Нуара с ними подождать хотя бы до вердикта Андрэ. Наверняка у нас спросят, какой гешефт мы получаем за свою деятельность.
А я вот так и скажу: никакой, нам зажмотили даже банальное восстановление ресурсов. Так-то!
От нечего делать я занялась собой. Поскольку упражнения и спорт ныне были для меня бесполезны, я увлеклась уходовой косметикой, самомассажем и ароматерапией. Адриан рассказывал мне, как использовать то или иное средство: по долгу службы парень мог разобрать состав любой косметики и объяснить, что может негативно повлиять на кожу.
К моему удивлению, Адриан не был фанатом самодельных «природных» масок.
— Это убьёт твою кожу, — закатил глаза Агрест в планшете.
Мы в очередной раз созвонились, потому что встретиться уже не могли: время было позднее, завтра нас ждала лабораторная у Менделеевой, а спать не хотелось. Смешно, что мы с Агрестом были вместе так или иначе, в костюмах или без.
— Я думала, это полезно. Типа органика.
Вечер проходил плодородно. Я разбирала комнату, выкидывая то, что не вызывало у меня никаких эмоций. Чужих вещей здесь было очень много, так что генеральное наведение порядка грозилось затянуться на несколько дней.
Я вообще планировала пригласить Алью, чтобы та помогла мне с бардаком. Маринетт оказалась тем ещё скопидомом, коллекционируя журналы, фотографии и вырезки. Наверное, они её вдохновляли… Только вот вместо Маринетт теперь была я, и меня эта макулатура только раздражала.
— Эта органика сожжёт твою кожу, — скривился Адриан. — Там же никакого соблюдения кислотно-щелочного баланса, и всякими «природными» масочками ты только спровоцируешь высыпания.
— А огурчик на глаза?
— А смысл, если есть патчи и охлаждающие маски?
Я согласно промычала. Слова про патчи напомнили мне о подарке Хлои, так что я вытащила их из почтальонки и отдала на суд Агреста.
— Хорошее средство, — одобрил Адриан, когда я зачитала ему состав. — Даже очень. Хлоя дала?
— Как понял?
— Она такие пачками заказывает. У неё раньше были чёрные точки, только этими масками и вывела. Ну и диетой.
Представить Буржуа с чёрными точками у меня не выходило, так что я просто согласилась, что такое в мире возможно.
— Значит, можно использовать?