С другой стороны, если она всерьёз занимается политикой, и её цель – исправление многих существующих недостатков политической системы, то для этого, так или иначе, нужно получить власть, не ей лично, но всем оппозиционерам. Отвлекаясь от той проблемы. что они не могут договориться между собой даже до того, так что уж после разругаются точно… А получив власть, им так и так придётся заниматься всеми проблемами. В том числе, неприятными. Например – кроме судов и тюрем – банками. Ведь «что такое ограбление банка по сравнению с основанием банка?», как заметил Бертольд Брехт, правда, устами Мекки-Ножа3…
Ну ладно, в данный момент её просят не банки основать, а суды и тюрьмы. Вообще-то, это ведь тоже система рабства, с внеэкономическим, в отличие от банков, принуждением, но тоже с коммерческой составляющей, и, возможно, именно это в ней плохо…
Она не могла сказать, что они обратились не по адресу, что она не специалист по судам и тюрьмам. Ведь понятно, что посоветовать им обратиться к специалисту было бы просто издевательством. При тех судах и тюрьмах в России, о которых она поневоле знала, никому ни в коем случае не следовало перенимать такой опыт4.
В общем, не могла она советовать ЭТО перенимать. Но самой заниматься организацией тюрем тоже очень не хотелось. Спросить, почему они обратились с таким специфическим делом именно к ней? Но он, скорее всего, всё-таки ознакомился с российской тюремной системой, и не горит желанием её воспроизводить. Если он достаточно умён, то есть, попросту, не совсем идиот, как большинство из тех, кто за всемерно строгое отношение к ворам, бандитам и врагам народа, отсутствие такого желания естественно. Это большинство не желает помнить истории, в которой много примеров опасности жестокого поведения. Ложе Прокруста, медный бык Фаларида, клетка кардинала Балю, гильотина, все эти изобретения, обрушившиеся на своих создателей, почему-то не учат их не рыть другому яму, в которую сам легко можешь попасть. А ведь как раз в России никто не застрахован от знакомства с тюремной системой изнутри. Если этот тип, собирающийся вводить тюрьмы в своём обществе, оценивает вероятность своего собственного попадания в них хотя бы как 1%, он не будет воспроизводить российскую систему. И американскую не будет. Скорее, шведскую…
В общем, лучше не спрашивать его «почему я?».
– По-моему, – сказала Уля, – вы рассказали мне только часть проблемы. Причём, как бы сказать, внешнюю часть. Если я правильно себе представляю по той скудной информации, которой вы нехотя поделились ранее, настоящие трудности совсем не в том, что в вашем обществе нет органов принуждения. И недаром до сих пор с теми – настоящими – трудностями пытались бороться физики и математики. У вас, сдаётся мне, какой-то кризис с основой вашей магической жизни, или очень близко к этой основе. Как вы сказали, слишком много магов накопилось. Но не сказали, слишком много для чего. Однако это должно быть что-то серьёзное. Не на уровне конфликта между личностями или немногочисленными группами. И полиция вам нужна, следовательно, не просто так, а именно чтобы пресечь всё новые посвящения простых людей в сообщество волшебников, потому что кто-то то и дело нарушает общественный запрет это делать, несмотря на те возникающие от этого трудности. Или, может быть, полиция нужна для того, чтобы тех магов, которые нарушают этот запрет, самих размагичить и превратить в обычных людей, чтобы неповадно было, и чтобы уменьшить общее количество колдунов. А может, и других, в чём-то другом провинившихся перед обществом магов размагичить, если это вообще возможно…
Её визави, казалось, сначала был потрясён её словами – так она угадала?! – но, по мере того, как она развивала свою ещё неясную идею, постепенно пришёл в себя.
– Ход твоих мыслей мне очень нравится, – сказал он. – Но, к сожалению, под конец ты забрела не туда. Многочисленные исследования показали, что размагичить, как ты изящно выразилась, никого невозможно. А вот прекратить нарушение запрета, мы с друзьями надеемся, можно. Так что, возьмёшься всё это организовать?
3
Поколение советских диссидентов после контрреволюции не сочло банки социальной проблемой, а теперь половина населения в рабстве у банков. Солидарное с банкирами правительство (достаточно обратить внимание на то, что во время кризиса оно спасает их в первую очередь) держит большинство населения в бедности, и оно от безысходности бежит к банкам за потребительскими кредитами или ипотекой на квартиру. Совокупный долг растёт, растёт и доход банков за счёт получаемых с должников процентов… Из оппозиционеров против этой системы решительно настроены только левые, но, если послушать их, придётся опять устроить социализм, а этот эксперимент уже кончился неудачей. В общем, проблема…
4
Слишком много в устройстве системы наказаний осталось от древнего обычая обращать преступника в раба. Притом что порочность этого обычая была отмечена неоднократно. В книге А.П. Чехова «Остров Сахалин» писатель приводит такой факт: «…начальник отделения департамента полиции исполнительной, коллежский советник Власов, пораженный всем, что он встретил на каторге, прямо заявил, что строй и система наших наказаний служат развитию важных уголовных преступлений и понижают гражданскую нравственность». Вслед за чем сам Чехов, ознакомившись с добычей на Сахалине угля, ведущегося каторжниками, подчинёнными частному обществу «Сахалин», в чьём исключительном пользовании находились угольные копи, написал: «…отдавая каторжных в услужение частному обществу за деньги, администрация исправительные цели наказания приносит в жертву промышленным соображениям, то есть повторяет старую ошибку, которую сама же осудила». Замечательно, что рядом с новым рудником, где работают каторжники, есть старый, где работают поселенцы по вольному найму. Условия труда там значительно хуже (Чехов подробно их описывает и сравнивает), но производительность труда у них на 70-100% больше. «Таковы преимущества вольнонаемного труда перед принудительным» – заключает писатель. Но это уже так, к слову. Главный изъян рабства не в том, что оно невыгодно экономически, а в том, что оно не перевоспитывает преступника, а озлобляет его либо ломает. В обоих случаях он становится рецидивистом. В первом – окончательно противопоставив себя обществу, во втором – от неумения жить самостоятельно. Всё это было очень давно, а что мы читаем теперь? Исполняющий обязанности колонии, в которой сидела Толоконникова из «Пусси райот» под судом за превышение служебных полномочий: использовал труд заключённых на швейных работах в личных целях, заставляя выполнять левые заказы, для чего, применяя жестокие меры принуждения, заставлял их работать сверх всяких нормативов. То есть, царская власть (тоже производившая в тюремной системе всякие реформы) сменилась социализмом, тот уступил место капитализму, а не выполняющая своих задач система действует и сейчас. По-видимому, общество имеет, почти по Гегелю, такую тюремную систему, какой заслуживает. От общественно-политического строя это почему-то не очень зависит. Тюремные чиновники называют ужасающие проценты рецидивов. По заявлению первого заместителя директора ФСИН Анатолия Рудого на слушаниях в Общественной палате РФ, в 2015 году 85% отбывающих наказание – это люди, судимые два и более раз. Конечно, он не обвинял в этом пенитенциарную систему. Он сослался на то, что не происходит постпенитенциарной реабилитации. По его словам, бывает, что осужденного никто не ждет на воле. Он призвал общественные организации, правозащитные структуры заниматься не только контролем за соблюдением прав человека в местах лишения свободы, но и помогать осужденным вернуться к нормальной жизни. Естественно, никакому рабовладельцу не понравится, когда посторонние лезут в его взаимоотношения с рабами, пока они рабы. Потом – пожалуйста. Все эти мысли, или, скорее, это была свёртка ощущений от знакомых мыслей, промелькнула в её сознании мгновенно, как бы в виде примечания к тексту.