Рыцарь лежал на спине, а в него упиралось три копья. Над ним стояли гвардейцы. Брава откинулась на спину и тяжело задышала.
Небо. Серые тучи уже давно разбежались. Она только теперь заметила, что светит солнце. Яркое и приятное. Оно ласкало лицо Бравы, сквозь щель в шлеме.
– Госпожа, – над ней навис Берот, протягивая руку.
– Сама, – брякнула Брава.
Она поднялась, и немного пошатнувшись, сняла шлем. Солнце обласкало лицо. Теперь полностью. Кожу защипало. Брава набрала полную грудь воздуха.
– Пересчитайте лошадей! – голос все еще хрипел. – Лошадей… пересчитайте их! – снова рявкнула Брава и огляделась.
Поляну заполнили гвардейцы, прятавшиеся в лесу. На траве лежало три тела. Двое храмовников стояли на коленях.
– Все живы?
– Да, кроме тех троих, – Берот ткнул пальцем в трупы.
– Допросите пленных, – приказала Брава и пошла в сторону деревьев, туда откуда они напали.
Навстречу ей попался гвардеец, державший ее вещи. Она отмахнулась и пошла дальше. Брава присела рядом с деревом, к которому недавно прижималась. Руки тряслись. Брава подтянула ноги и обхватила колени. Она прижалась к ним подбородком. В горле, будто застрял кусок мяса, но она не обращала. Больше всего ее тревожило произошедшее. Она чуть не погибла. И все из-за ее беспечности. Ринулась вперед. Одна. Не подождав остальных. Если бы об этом узнал отец… он точно разочаруется. Брава не переживала так, когда убила черного храмовника. Теперь все иначе. Она командир и могла подставить отряд. Ей даже казалось, что она слышит, как над ней смеются. О нет. Сейчас над ней смеются Клор Филш и Кэлло Холин. Сидят и болтают про нее. Эта шутка лейтенанта – назначить ее сержантом. Просто позлить друга. А сейчас они весело пьют вино и вспоминают девчушку с золотистыми волосами.
Брава заплакала. Тихо, чтоб никто не слышал. Слезы просто скатывались по холодным щекам. Руки постепенно перестали дрожать. Она успокаивалась, благодаря соленым каплям, высыхавшим на коже.
– Госпожа, с вами все в порядке? – прозвучал знакомый голос.
Рядом стоял солдат, посланный с ней в качестве проводника. Единственный, с кем она разговаривала спокойно и использовала больше двух фраз.
– Хорошо, – ей показалось, что голос дрожит. Она хотела его прогнать, но остановилась:
– Что там?
Проводник воткнул в землю ее копье и положил рядом шлем с вещами.
– Лошадей полсотни, они разделились. Наш план по отвлечению храмовников провалился, – он специально сказал, что план общий. Не хочет, чтоб Брава брала вину на себя. – Мы ничего не добьемся если отпустим одного из рыцарей. Храмовники говорят, что в лесу и в горах три отряда.
Брава подняла голову.
– Они разделились на три отряда?
– Нет. К ним присоединился еще один. Теперь у них около двухсот мечей.
– Плохо… все плохо, – Брава поднялась и ощупала шею. – Они сказали в каком направлении ушли храмовники?
– Нет надобности, я нашел следы. Если мы отправимся сейчас, то прищемим их хвост уже к вечеру.
Брава посмотрела на поляну. Она кишела людьми и животными. Гвардейцы громко смеялись и к этому шуму добавлялось ржание лошадей. Поляна напоминала рынок. Шумный городской рынок.
– Уходим.
– Возвращаемся назад?
– Нет, – коротко ответила Брава. – Возвращаемся вперед, – она улыбнулась проводнику.
– Позвольте совет, госпожа?
– Как тебя звать? – Брава ответила вопросом. Ей неожиданно захотелось запомнить еще одно имя.
«Никогда не запоминай имен. Будет трудней расставаться». Отец до сих пор помнил имена погибших солдат и иногда в ночи, повторял их, когда спал.
– Брун, госпожа.
– Просто Брун? – спросила она и прокашлялась.
– Я же просто солдат.
– Хорошо, советуй просто Брун-солдат, – Брава улыбнулась еще раз.
– Госпожа, вы должны понять, – лицо проводника изменилось – стало мягче, мелкие морщинки разгладились, а глаза расширились. – Вы дочь большого человека в Вистфорке, вы гвардеец, вас назначили командиром отряда… вы красивая девушка в окружении пяти десятков голодных мужчин…
– Не поняла…
– Прошу прощения, вы только не подумайте ничего плохого, я имею в виду, что вы можете пользоваться всеми преимуществами для достижения цели.