Вдруг воздух заскрипел, будто его разрезали тупым ножом. В стороне ударило четыре молнии. Четыре молнии воткнулись в землю, как копья.
– Ни черта себе, – с удивлением в голосе сказала Хэлл.
Места, в которые ударила природная сила, занимали четыре фигуры. Женщины, с чёрными волнистыми волосами, кончики которых спускались до груди. Каждая из женщин укрывалась тёмно-синим плащом, прятавшим тело, оставляя открытой только голову.
– Четыре масти – ведьмы магистра Леин, – проговорила Хэлл, оставив рот открытым.
– И что это значит?
– Повелитель, спаси наши души, – просьба паломника прервала молитву.
– Не зависимо за кем они пришли… что сейчас начнётся… в любом случае нас погубит, – ответила Хэлл.
Рыцари остановились. Замерли.
Анар втянул воздух: кислый запах пота и сладкий запах страха.
– Не надо быть колдуном, чтобы почувствовать их обеспокоенность, – в груди Анара потеплело. Могила – массовое захоронение.
Невесть откуда появившиеся ведьмы продолжали не подвижно стоять. Время остановилось, лишь ветер гулял по будущему полю брани.
– Как только все начнётся – бегите. Я вас прикрою от магии – она будет здесь бушевать, как море в шторм, – ровным голосом сказала Хэлл.
Анар кивнул и сжал рукоять меча.
– Уходите ведьмы! Он наш! – железный голос пронзил поляну.
Рыцарь в красном плаще зашагал вперёд. Один.
– Вы не имеете здесь власти! – добавил он и продолжал приближаться.
Душераздирающий крик разрезал поляну. Ударили молнии. Взлетели рыцари, кувыркаюсь вместе с кусками земли. Ведьмы, словно паря в воздухе, замелькали среди храмовников. Началось.
– Бегите!!! – Хэлл вскинула руки и за ними, раскинулось мерцающее полотно, будто ведьма распустила занавеску.
Они побежали. До деревьев шагов двадцать, но путь казался не проходимым. Везде взрывы и хлопки. Лязг железа. Вопли людей и порывы обжигающего ветра.
В спину толкнули. Невидимая сила заставила Анара свалиться в траву. Он вскочил – Хэлл лежала в траве, а её итак разорванное платье дымилось. К ним бежали рыцари. Пятеро. Нет, четверо. Одного проткнула молния, как копье пущенное всадником. Анар ринулся к Хэлл, но её уже поднимал на руки паломник.
– Бежим… я понесу!!! – паломник держал на руках Хэлл.
Они вновь побежали.
Их встретил лес. Деревья укрыли и заглушили звуки бойни. Анар рубил ветки, расчищая путь для себя и паломника. Он все время оглядывался. Анар боялся за Хэлл. Её руки все также продолжали безвольно свисать. Паломник держал.
Деревья впереди разошлись. Небольшой овраг, как надрез на хлебе. Его застилала прошлогодняя листва, истощая запах сырости.
Анар прыгнул и, приземлившись, прижался спиной к земле. Паломник передал Хэлл и сам слез вниз. Такая лёгкая.
– Она жива? – спросил Анар, укладывая Хэлл на листву.
Безмятежное лицо. Глаза закрыты.
– Не знаю…
Анар приложил порванный лоскут платья обратно и нагнулся к груди. Сердце билось, слабо, но билось.
– Жива, – выдохнул Анар.
– Я могу попросить Повелителя, чтоб он не забирал её раньше времени, – паломник упал на колени и навис над Хэлл.
– Ты уже… помолился…, – захрипела Хэлл, – и появились эти ведьмы.
Глаза Хэлл приоткрылись. Она задышала ртом, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Вот же меня садануло то, – произнесла она. – Где мы?
– Убежали далеко, как смогли, – ответил Анар, смотря ей прямо в глаза.
Хэлл провела рукой по куску ткани, которая скрывала её грудь.
– Что, уже пощупал меня, где хотел?
– Она здорова, – заключил Анар. Потом добавил:
– Можем идти дальше.
Паломник помог Хэлл подняться и закинул её руку на плечо. Они пошли по дну оврага. Анар осматривал склоны, выискивая место, где можно подняться. Когда он его нашёл – Анар ухватился за торчавшие корни деревьев и вкарабкался вверх. Сперва он огляделся и только потом протянул руку. Хэлл простонала, однако крепко схватилась за неё и при помощи паломника залезла следом за Анаром. Последним поднялся паломник. С такой прытью, будто он не бежал с ведьмой на руках.
– Очень тихо, – шептал Анар, – мы не так далеко… странно.
– Уклон пошёл вверх… мы близко к горам, – подметил паломник.
– Без Вартаза мы можем потеряться.
– Где одноглазый… он что подох?
Анар рассердился.
– Ты всегда такая? Без души и жалости? – спросил он.
– А ты всегда такой нюня? Мир жесток – это знает даже ребёнок, – ответила Хэлл.
Совсем недавно Хэлл сожалела о смерти гвардейца, который носил еду в камеру. Она не жестока, просто носит маску, чтоб казаться сильней.