– Если бы у меня были деньги, думаете я бы ел гнилой хлеб?
Как только он договорил сразу же получил по уху.
Так сказано... ни страха, ни сожаления. Только каменная твёрдость.
– Перед тобой сам король, червяк, – слова принадлежали охраннику, нависшему над виновником, как утёс над морем.
Далай улыбнулся.
– Я думаю здесь никто не будет против, если я оплачу за этого голодающего?
Люди закивали. Лица такие одобряющие и радостные, будто сейчас посыплется золотой дождь. Народ любил, когда за него платят.
– Сколько он должен?
Повар замялся. Сделал вид, словно он решает целую теорему и выпалил:
– Десять медяков.
– Итак, десять медяков за аромат твой стряпни... наверно вкусная?
– Самая вкусная на этой улице, ваша милость, – по торопился ответить повар.
– Хорошо, что не во всём городе.
Смех волной прокатился по толпе.
– Весул, дай мне десять медяков, – Далай протянул ладонь.
Тёплая медь коснулась кожи. Далай потряс монеты:
– Звенят.
Толпа опять рассмеялась.
Далай раскрыл другую ладонь и монеты со звуком, по одной, перекачивали в неё.
– Слышал? – Далай пристально взглянул на повара.
– Да, ваша милость.
Далай сжал монеты в кулаке, потряс их, и передал Весулу.
– Ты доволен?
– Но…
– Уважаемые господа, – начал Далай, – этот человек обвинил его. – Он показал на парня в кандалах. – Обвинил его в том, что он украл аромат его выпечки. Бедный мальчишка вдохнул этот запах… и как вы думаете, правильно ли я сделал, что оплатил повару звуком монет?
Толпа загудела. Люди вскинули руки и яростно поддержали короля. На лицах появилась гордость. Кто-то даже расплакался и упал ничком. Кто-то попытался самовольно освободить парня и побить повара. Стража не мешкала. Солдаты плотным строем отгородили Далая и стеной разделили толпу.
По коже Далая пробежали мурашки. Внутри поднимался восторг. Он радовался толпе, которая яростно приветствовала решение. Далай аплодировал сам себе. Народ его любит.
Дворянство лишило Далая одной ножки стула. Но стул может простоять и на трёх, если правильно их расставить. Армия, мещанство и крестьяне, смогут стать твёрдой опорой.
Рядом кто-то прокашлялся, да так громко, что это отвлекло Далая от шумящей толпы.
– Ваше Величество, – из уст Весула – обращение звучало так слащаво и неправдоподобно.
– Ты отвлекаешь меня от триумфа, – Далай вернулся к лицезрению толпы.
– У нас проблемы.
– У нас? Они могут быть только у тебя Весул, – лицо не изменилось, все такое же угрюмое, значит и на самом деле беда.
Разразилась невидимая молния. Последний раз эти слова Далай слышал больше года назад, когда погиб племянник. Всю радость, которая бушевала в душе, смыло большой волной, которая оставила только голые камни.
– Ты испортил мне настроение.
– Прошу прощения, ваше величество, но дело серьёзное – пришли вести из Вистфорка.
Далай внимательно выслушал Весула, и сделал это в тронном зале. Он знал, что эта новость уже разошлась по Дамасу, как саранча по полю. И теперь зал раздуется от просителей, недовольных, жаждущих славы и всех дворян-бунтовщиков. Далая объявят безучастным – Динарию истиной королевой.
Как же так она все провернула. Совсем недавно Динария не признавала существование внучки. А тайно даже пыталась убить. Теперь же она решила её спасти и как убитая горем вдова, мать и бабушка, получит поддержку во всех слоях общества. Вся Самария встанет под знамёна. И его маленький триумф, на такой же по размерам площади, превратился в прах.
Далай взглянул на Весула, ожидая совета, поддержки или хотя бы укора. Но тот предательски молчал, склонив голову. Даже он понимал, что дело дрянь.
Первый появился генерал, в своих изящных доспехах. Он прошёл в сопровождении двух офицеров. Встал на колено перед самым троном и склонил голову.
– Не думал, что вы будете первым, – поприветствовал его Далай и указал, чтоб он поднялся.
– Я первый, потому что принёс вам клятву и должен первым сразить того, кто обвинит вас в чем там не было, – генерал поднялся, одёрнул плащ и встал по левую сторону от Далая.
Зал продолжал наполняться. Дворяне, рыцари, купцы – главные среди своих слоёв Дамаса. Пока обходилось без крикунов и основных сил, которые считались противовесом королевской власти. Те, которых Далай не мог убрать с доски. Пока. Как считал он сам.
Появились первые недовольные. Вальяжно. Свободной поступью. Они прошли в центр тронного зала. Первый, как наконечник копья, стоял министр торговли. Старик, когда-то слывший обычным купцом, но вовремя обуздавший потоки золотых монет, во спрял духом. Оживился. Ощущая, что сможет наступить на хвост королю. Думая, что потом этим местом может оказаться и горло. Развратник, пускающий слюни при виде Динарии и истинный приверженец её идей. Стоял, с гордым видом. От таких новостей, даже его старческая спина, выпрямилась и теперь, торгаш казался более молодым, чем раньше.