Поручик огляделся по сторонам.
- Пошлите-ка, Алексей Иванович, одного солдата до больницы, пусть у Варвары Ивановны прихватит ее фотокамеру. Карантин карантином, а следы преступления зафиксировать положено. И еще кого-нибудь в дом отправьте, пусть найдут чистое полотенце или наволочку - сигил завернуть, пока я не разживусь порошками для снятия отпечатков. - Максим повертел кинжал, наблюдая игру света на лезвии. - Теперь, для полного счастья, осталось только аквата из колодца выловить...
Вечером того же дня в отведенной особистам палатке собрались Максим, Столбин и Варвара. Шенберг на встречу принципиально не явился, только закатил, по словам девушки, истерику. Урицкий, убедившись, что Третье отделение взяло ситуацию под свой контроль, отбыл обратно в Пудож, а злой и взбудораженный Матвеев откланялся поспать, сославшись на вымотанные за день нервы.
Оно и не удивительно - по его указанию патрульные обшарили каждый дом, каждый погреб в селе, однако ни следа вилара не нашли. Зато окончательно испортили отношения со всеми местными.
- После твоего ухода, Максим, у Горелова начался приступ лихорадки, - рассказывал Столбин. - Так что толком поговорить мне не удалось. Пришлось оставить его с Варварой Ивановной...
- Ничего, жить будет, - хмыкнула Варвара и тактично добавила. - Скорее всего... К утру или оклемается или окончательно дубу даст.
- Вы, Варвара Ивановна, этим нас сильно обнадежили, - усмехнулся Столбин. - Учитывая последствия сегодняшнего рейда молодчиков Матвеева, Горелов единственный вменяемый источник информации о ситуации в Грачевке. Будет весьма печально, если мы его лишимся.
- Сильно солдаты шороху навели, да? - Максим потер пальцами ноющие виски.
- Алексей Иванович у нас отреагировал на ситуацию по военному, - Столбин взял со стола карандаш и принялся задумчиво его вертеть. - Вот только здесь не оккупированная территория, а обычная деревня, набитая до смерти запуганными крестьянами. Впрочем, осуждать я бы его тоже не стал. Но вот нам с тобой работу он осложнил преизрядно. Надо завтра попытаться что-нибудь еще вытянуть из Горелова, если он в состоянии будет говорить. Ну а у тебя-то что?
- Как только из уездной полиции по пневмопочте прислали дактилоскопический набор, снял отпечатки с сигила, - ответил Максим.
Наличие в Грачевке пневмопровода оказалось фантастическим везением. Военные отсекли линию от почтовой станции в селе, но переоборудовали для отправки и приема контейнеров из Пудожа первую же станция подкачки.
- На наше счастье фотокамера у Варвары Ивановны оказалась герметичной, - продолжил Максим - Так что место преступления, отпечатки и сам косторез я смог отснять, и вынести камеру за карантин через обеззараживатель. Два часа назад фотографии мы с Варварой Ивановной отпечатали и отправили в уездную полицейскую часть. Оттуда снимки пошлют в Петербург для проверки по картотекам. К утру, я думаю, первые ответы подойдут. Я вот что, Ерофей Алексеевич думаю, сигил - вещь редкая, не у каждого вилара найдется...
- А почему у вилара? - перебила Максима Варвара. - Мало ли кто мог такой нож прикупить?
Максим сделал вид, что не заметил, как его прервали, и пустился в объяснения.
- Видите ли, Варвара Ивановна, в наше время виларские оружейники сигилы не делают. Ни для себя, ни, тем более, на продажу. Настоящий сигил - вещь весьма древняя. Изображения вооруженных ими виларов нашли в руинах греческого Миноса, а тем без малого пять тысяч лет. Это сейчас восходящая звезда, саннэ Мере из Дома Лаго-Маджоре услаждает своей партией Аиды слух искушенного столичного театрала... Поговаривают, даже Великий князь Владимир Михайлович зачастил по этому поводу с цветами в Александринский театр, - Максим хмыкнул. - А во времена виларского Исхода, согласно кое-каким сведениям, предки саннэ Мере мало походили на мирных переселенцев, о которых остроухие мамочки рассказывают своим очаровательным крошкам перед сном.
- Ну, значит, не купили, а сперли, - хмыкнула Варвара. - Что-то я не слышала про тощака, который бы в драку с ножом полез.
- То, что вилары не склонны к насилию, еще не значит, что они не могут постоять за себя. Другое дело, что тощаков в криминале единицы, да и то их сфера - это финансовые аферы да подделка произведений искусства. Так что тут слишком много неясного...
- А ты, Максим, сам ножик-то где оставил? - спросил Столбин.
- Сигил, Ерофей Алексеевич, полковник Матвеев с моей подачи припрятал в сейфе с морфием у Горелова. И приставил к сейфу пару человек... Так, на всякий случай, а то знаю я эту виларскую публику. Врут так знатно, что сами своим словам верят. А значит, если наш тощак и вправду убежден, что он один из наследников вождей Исхода, то за косторезом он вернется. К гадалке не ходи! Матвееву же как раз днем из соседних уездов еще пожарных костюмов подвезли, так что теперь на ночной дозор тоже хватит.
Столбин кивнул.
- Надо бы в Петербург депешу отправить, пусть сюда в помощь пришлют пару рот жандармов из петербургского полка. Какие соображения по поводу поисков ходока есть?
- Завтра утром думаю наведаться в общаги к карлам. Пусть деревенские говорить с нами и не станут, а вот у карликов можно попробовать языки поразвязывать.
- Я с вами пойду, - вмешалась Варвара. - Проверю их состояние.
- Идите, - согласился Столбин. - И, кстати, вы-то сами что-нибудь выяснили про болезнь?
- Ничего хорошего, - Варвара вытащила из кармана комбинезона пачку папирос. - При вскрытии картина жутковатая - в легких полно крови, бронхи тоже в крови и гное, по всему организму множество внутренних кровотечений... И при этом по записям Горелова у больных быстро развивались цианоз и аритмия, наблюдалась одышка. Он же говорит о невралгии, головных болях и изменении сознания. Ну, про пневмонию я вообще молчу. Такое ощущение, что у каждого заболевшего организм просто идет вразнос, и первичными пневмониями это не объясняется. Причиной смерти, в большинстве случаев, вообще стало именно поражение сердечно-сосудистой системы... Понять, что это пока ни я, ни Шенберг не можем.