На вопросительный взгляд Кучмы он показал большой палец. Тот кивнул и перешел к Столбину.
Потоптавшись на месте, Максим наклонился к лавке со своей одеждой, подобрал портупею с револьвером и принялся застегивать ее поверх пожарного костюма.
С непривычки справиться с ней удалось, только когда Кучма уже одел Столбина, и спина к этому моменту у Максима оказалась полностью сырой.
Матвеев подошел к Максиму, обхватил шлем на его голове руками и сильно надавил, насаживая на горжет. Одновременно что-то щелкнуло, и в ушах снова зазвучал внешний мир.
- Мембраны открыл, - пояснил Матвеев. - Они каучуковые и воздух не пропускают. Без них не слышно нишиша. Пожарные их закрывают только когда в огонь идут, а нам это не грозит. Когда выходить будем через обеззараживатель, я их снова вам закрою.
- Вы готовы? - в дверях в кунг появилась Варвара.
В отличие от наспех приспособленных для карантина пожарных комбинезонов, костюм девушки изначально предназначался для защиты от всякой заразы. Он был заметно тоньше и удобнее, а широкое стекло шлема давало куда больше обзора, чем окошки в пожарных шлемах.
У ног Варвары стояла два пузатых саквояжа. На шее висела фотокамера с огромной вспышкой.
Отчаянно чертыхаясь, и одновременно моля Бога, чтобы не сверзиться в неудобных сапожищах, Максим сделал несколько шагов и оказался на улице.
- Доброго вам утра, - пробормотал он, наклонился и поднял один из саквояжей Варвары.
Веса в нем было, прямо скажем, преизрядно.
- Оставьте ваши светские манеры, сама управлюсь! - Варвара неожиданно попыталась выдрать саквояж из рук Максима.
- Да вы совсем больная?! - Максим рванул сумку к себе. - Чертова феминистка! Нисколько не сомневаюсь, что нагрузить вас можно как осла, и вы такая же упрямая! Только и тащить вы все это будете на своем горбу два часа! Мы вас все это время ждать, что ли, будем?
В ответ девушка вперила в Максима горящий взгляд.
Раздавшийся за его спиной смех Матвеева и Столбина больше походил на далекое утиное кряканье. Кучма, отвернулся, но плечи его заметно подрагивали.
Максим, не говоря больше ни слова, развернулся и с саквояжем в руке затопал к ветрозащитной полосе, за которой находилось село.
За полосой, там где показались первые заборы, стояли здоровенные деревянные катушки, меж которыми в три ряда тянулась колючая проволока. На проволоке висели латунные колокольцы, слишком тяжелые, чтобы их мог поколебать ветер, но исправно гремевшие если через ограждение ломилось что-то живое. Вдоль ограды, в переделах взаимной видимости, находились пикеты, греющиеся вокруг костров. Солдаты не носили ни масок, ни защитных костюмов - ограждение протянули почти в сотне метров от окраины села.
Максим проволок саквояж до грубо сколоченного шлагбаума, перекрывавшего въезд в Грачевку. Накатанная траками бронеходов, здесь более-менее угадывалась дорога. Шлагбаум охраняло с десяток солдат под командованием унтера, со стороны лагеря проезд держали под прицелом два пыхтящих в холостом режиме пулемета.
А за шлагбаумом, чуть в стороне от дороги, возвышалась совсем уж необычная штуковина - здоровенный, в два человеческих роста железный бак с дверью на затворном колесе. К баку тянулись толстенные шланги от вкопанных в снег баков поменьше, на одном из которых красовался череп с костями, а во втором Максим признал обычный паровой котел на газу.
- Обеззараживатель.
У ног Максим врезался в снег знакомый саквояж.
- Сперва, на две минуты, подается пар, потом формалин из опрыскивателя, потом снова пар, - похоже, Варвара сменила гнев на милость. - Обрабатываем всех на выходе из села. В пожарных костюмах почти не успеваешь вспариться... Главное, чтобы дыры где не оказалось...
Следом подошли Матвеев и Столбин. Отличить их одного от другого под масками оказалось возможно только по трости в руке Столбина. Такими же близнецами выглядели выстроившиеся в ряд перед шлагбаумом солдаты, похожих на вставших задние лапы увальней-бегемотов в страшенных апокалиптических масках, с громоздкими баллонами и болтающимися на груди винтовками. Лишь у прапорщика красовался наспех приетанный к портупее погон.
Глядя на патрульных, Максим вдруг сообразил, что спусковая скоба на винтовках-то рассчитана на толстую солдатскую перчатку, а вот его револьвером теперь можно разве что по голове глушить, если за ствол ухватишься.
- Равняйсь! Смирна! - прохрюкал прапорщик сквозь маску.
Ответ строя, даже если он и прозвучал, слышен не был.
Прапорщик, придерживая винтовку, подбежал к Матвееву и доложил о готовности выдвигаться. Тот махнул рукой часовым у шлагбаума. С протяжным скрипом березовый ствол с приколоченным фанерным знаком поднялся, открывая проход. Патруль вразнобой, не соблюдая никакого строевого шага, затопал по дороге.
- Идемте, - Варвара подхватила свой саквояж и двинула за военными.
Максим последовал его примеру. Через несколько шагов нагнали Столбин и Матвеев.
Дорога протянулась между добротными крашеными штакетниками. За заборами виднелись укрытое сугробами хозяйство, и не из бедных. Однако, как и вчера, ни в одном дворе не было видно ни души. Тишина в Грачевке стояла гадкая, давящая на уши даже сквозь мембраны шлема.
Хотя, подумал Максим, возможно, это лишь игра воображения, накачанного вчерашними разговорами.
Навстречу попался возвращающийся с обхода патруль. Матвеев с прапорщиком коротко переговорили с командиром, и вернулись обратно.
- Пока все без изменений, - сообщил Матвеев. - За ночь умерли еще двое, родственники привезли тела в земскую больницу. Скорее всего, еще кого-нибудь упрятали под снег или в погреб.