Александр Касьянович Горшков
САМАРЯНКА
Современная монастырская история
роман в трёх частях
Содержание
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть первая
1. ВОКЗАЛ ДЛЯ ОДНОЙ
Стакан опять нашел стоявшую на столе полупустую стеклянную бутылку из–под минералки и тонко, противно задребезжал.
– Как же ты мне надоел, – сквозь сон простонала Ольга и уже в который раз механически протянула руку, чтобы отодвинуть стакан и прекратить это мучение. Но рука нащупала не стакан, а часы, лежавшие рядом. Ольга почувствовала, что поезд замедлял ход.
«Наверное, станция какая-то», – мелькнуло в голове.
Чтобы увидеть в непроглядной темноте который час, она поднесла часы прямо к глазам, но в это мгновение луч станционного фонаря заглянул через мутное вагонное стекло и, описав дугу по нижним полкам, на какое-то мгновение коснулся тусклого циферблата.
Ольга встрепенулась: стрелки показывали половину четвертого. Сон мгновенно улетучился, и она вскочила с полки. Куда-то исчезли соседи – немолодая мама с девочкой, обещавшая ее разбудить заранее, потому что их станция была следующей. Выглянула в окно, пытаясь рассмотреть название станции на здании вокзала. Так и есть: «Озерная».
Ольга набросила на плечи спортивную куртку, стянула с верхней полки рюкзак и быстрым шагом, почти бегом устремилась по вагону к выходу, цепляясь за торчавшие с нижних полок ноги спящих пассажиров: поезд стоял здесь всего две минуты. Вчерашние попутчики – та самая мамаша с девочкой – спали, свернувшись калачиком, возле купе проводников. Рядом, на соседних полках, примостились еще пассажиры.
«Конечно, – мельком подумалось Ольге, – с нормальными людьми куда безопаснее, чем со вчерашней зечкой. Ладно, не поминайте лихом».
Перрон обдал ее сыростью и запахом гари: несмотря на то, что весна наступала все уверенней, проводники не ленились топить. Что–то накрапывало с неба – это было видно по лужицам, блестевшим по всему перрону под скудными фонарями станции. Несколько пассажиров, сошедших с поезда, быстро устремились к машинам, ожидавшим их на привокзальной площади. Пока Ольга шла по перрону, поезд, дернувшись всем своим вагонным телом, под грохот закрывающихся дверей и вагонных площадок, постукивая колесами на рельсовых стыках, стал набирать ход. Ольга смотрела на проплывающие мимо вагоны, и ей так пронзительно захотелось снова забраться на верхнюю полку и, свернувшись калачиком, ехать и ехать в бесконечную даль, с ощущением свободы и внутренней легкости. Мигнув красными фонарями последнего вагона, поезд исчез за поворотом.
– Вот я и приехала на свою конечную станцию, – вслух подумала Ольга и, накинув на голову капюшон куртки, стараясь не ступать в лужи, направилась к небольшому вокзальчику, что светился окнами в конце перрона. Подойдя к двери, потянула на себя до неприличия засаленную деревянную ручку. В небольшом зале стояли десятка два пластмассовых кресел. Справа приютился пустой прилавок газетного киоска, а слева, в дальнем углу, моргал красным светом пустой игральный автомат.
«Не шикарно, но ладно», – подумала Ольга и, закрыв за собой дверь, вошла в вокзальное помещение.
До рассвета оставалось часа три. Она решила скоротать оставшееся время в этом неуютном зале ожиданий. Чтобы меньше ощущать холод, которым веяло от ледяных кресел, она аккуратно расправила свой дорожный рюкзак и села прямо на него. Потом, вытянув ноги, закрыла глаза, чтобы хоть немного наверстать ночной сон, потерянный в вагоне из-за того дребезжащего стакана.
Сон какое–то время не приходил: по спине еще пробегал колючий озноб, но потом Ольга почувствовала, как тепло постепенно начало приливать к ногам, и она словно поплыла в тумане тревожного сна. Ей послышались знакомые выкрики «дубачек»[1]: «Стоять! Лицом к стене! Руки за спину!», лязг и скрип дверей «шизо»[2], стрекотание швейных машинок. Перед глазами зарябили строчки стеганых фуфаек, которые шились на зоне для таких же зеков. Потом все смешалось в какой-то шум, смех. Откуда–то всплыло тщедушное лицо пастора, проповедавшего им за колючей проволокой, тихие слова Татьяны: «Храни тебя, Боже...». Потом снова вокзальная суматоха, убаюкивающий, мерный стук вагонных колес и такое же мерное, в ритм перестука колес, покачивание...
Наконец, сквозь сон Ольга почувствовала, что кто-то ее действительно раскачивает, настойчиво теребя за плечо. Она открыла глаза и увидела перед собой милицейский патруль – двух сержантов с потрескивающими портативными рациями в руках.