За несколько часов до отлета мы уже были в аэропорту. Издали рассмотрели самолет Ту-154, реактивный гигант, который на высоте 10 километров развивает среднюю скорость 950 километров в час. На нем нам и предстояло совершить путешествие в Африку. В холле аэропорта наше внимание привлекла огромная карта мира.
— Собственно говоря, пока что мы продвинулись не вперед, а назад, — глядя на нее, произнес главный механик нашей группы гданьчанин Ежи Хоммк.
Он нисколько не преувеличивал. В самом деле, мы несколько отклонились от курса. Дело в том, что в самом начале, когда мы только еще водили пальцами по географической карте в поисках наиболее интересного и наименее исследованного уголка океана, в расчет принимались лишь те побережья и острова, до которых можно было добраться самолетом за злотые. Именно такой оказалась самая длинная в Африке трасса, обслуживаемая Аэрофлотом. Вела она в необыкновенную страну, на гербе которой были и солнце, и факел, и бивни слона, и легендарная вершина, на которую взбирался, прощаясь с жизнью, хемингуэевский леопард.
Очередной паспортный контроль, проверка желтых книжечек, подтверждающих, что нам сделаны прививки от холеры, черной оспы и еще каких-то болезней. Последние прощальные слова, и мы на высоте нескольких этажей, в утробе трансконтинентального Ту-154. Советский самолет впечатляет не только размерами (он с легкостью поднимает в небо 164 пассажира). Никакой давки. В это время года туристов уже поменьше. Больше всего в самолете африканских студентов, возвращающихся домой на каникулы.
С комфортом размещаемся в очень удобных, откинутых назад креслах. Широкие проходы между рядами, а также туалетные комнаты с горячей и холодной водой создают иллюзию путешествия в спальном вагоне первого класса. Если добавить к этому превосходную еду, то каждому станет понятно, что, пока мы на высоте десяти километров пересекали экватор, жилось нам совсем неплохо. Обслуживали пассажиров стройные, одетые в синюю форму стюардессы, с необыкновенной быстротой появлявшиеся там, где нуждались в их помощи.
На Шереметьево уже опустились сумерки, когда мы взлетели. Старт, как и весь последующий полет, был, можно сказать, образцовым. Набрав нужную скорость, многотонная машина задрала нос с такой легкостью, какой могли бы позавидовать пилоты маленьких спортивных самолетов. Только сидящая рядом супружеская чета из Индии испуганно вскрикнула. Женщина, закутанная в голубое сари, не сомкнула глаз до самого Каира, где была первая остановка на земле Африки.
Многомиллионная столица Египта встретила нас феерией ночных огней и почти сорокаградусной жарой…
Стоянка продолжается чуть больше часа. Все это время уходит на заправку горючим. За исключением членов экипажа, никого из самолета не выпустили. Зато все ранее свободные кресла оказались заняты. Группа американских туристок воспользовалась случаем продолжить путешествие. Их самолет не прилетел из Киншасы, а дамы очень торопились поскорее выбраться из неспокойного района. Проходит немного времени, и реактивные двигатели вновь поднимают нас на высоту более десяти километров.
Теперь, когда самолет в воздухе, имеет смысл просмотреть газеты и заглянуть в подготовленные заранее записи. Что ждет нас в Дар-эс-Саламе? Одна из московских газет сообщает о какой-то необычной эпидемии. Оказывается, в местности под названием «Табора» (Центральная Танзания) из-за вспышки эпидемии… смеха пришлось закрыть местную среднюю школу. Власти сообщили, что 47 девочек с приступом истерического смеха помещены в больницу. Следует надеяться, что, пока мы долетим, эпидемия прекратится.
Сахара. Как живут здесь люди? Арабы утверждают, что самыми прекрасными творениями Аллаха являются женщина и мехари, т. е. скаковой верблюд. Говорят, мехари пробегает пятнадцать — двадцать километров в час. Жаль, что мы не увидим ни одного верблюда. В маленький круглый иллюминатор с голубоватым стеклом, защищающим от ярких лучей солнца, видны только облака и иногда земля между ними. В определенном смысле самолет напоминает мехари. Его полет, как и поездка на верблюде, необычайно ровен. Арабский наездник держит в руке стакан с водой, совершенно не рискуя разлить ее. Мы ставим стаканы на откидывающиеся от спинок передних кресел столики, и на поверхности свежесваренного кофе не видно даже ряби.
Но вот на борту начинается движение. Чернокожие пассажиры, летящие из Москвы, группа американских туристок с «корзинами» искусственных цветов на головах, индусы и арабы выстраиваются в длинную очередь перед туалетными комнатами. Лица у большинства заспанные. Утренний туалет совершается в непринужденной атмосфере. Мы находимся в воздухе уже десять часов. Завязываются первые знакомства.
Наконец прибываем в Хартум. Пока самолет заходит на посадку, мы имеем возможность увидеть пустыню вблизи. Сахара — это солнце, песок, краски, тишина и… чувство жажды. Жара действительно чудовищная, несмотря на то что буквально в нескольких километрах отсюда серебрится лента Нила. В это утро (как и вечером, когда на обратном пути мы прилетели в столицу Судана) термометры показывали более 40 градусов по Цельсию! Неудивительно, что все бросились к буфету аэропорта, где пассажиров угощали кока-колой. Самые храбрые отважились выйти на веранду. Некоторые фотографировались на память с солдатами в шортах цвета хаки и сотрудниками аэропорта в длинных белых одеждах и сандалиях на босу ногу.
— Они любят много спать и оттого ходят в простынях, — шутит одна из американок.
В пропотевших рубашках, стараясь попасть под струю вращающегося на потолке вентилятора, мы вспоминаем Стася и Нель[2]. Г. Сенкевич был прав — живется здесь нелегко. Теперь мы понимаем, почему так долго и с такими приключениями снимали фильм «В пустыне и джунглях». Даже воздух здесь совершенно иной…
С чувством облегчения покидаем мы сердце Африки. Следующая посадка в Энтеббе, на земле Уганды.
На свете существует множество гораздо более крупных аэродромов, однако не уверен, есть ли где-нибудь еще пассажирский аэропорт, расположенный в столь же красивой местности. Взлетные полосы аэродрома в форме латинской буквы «V» протянулись между двумя заливами знаменитого озера Виктория. Это, по сути дела, полуостров, мыс, глубоко врезавшийся в озеро, привлекавший десятки лет многочисленные экспедиции, которые пытались разгадать тайны Африканского континента.
Самолет устремляется вниз, к посадочной полосе. Близость воды создает впечатление, что мы летим быстрее, чем раньше. Пристегиваемся к креслу. Успеет ли самолет затормозить? Воздушный гигант идет на посадку со стороны берега, о который бьются высокие, поистине океанские волны. Вот машина останавливается перед барьером. В двадцати метрах отсюда опять вода. Браво, летчики! Напряжение спадает. На обочинах вдоль бетонной полосы прогуливаются фламинго, кто-то замечает угрюмого марабу. На озере видны рыбацкие лодки и один большой катер, а дальше, до самого горизонта — вода.
Самолет подруливает к зданию современного — из алюминия и стекла — аэропорта. Огромные крылья почти касаются откосов холмов. На фоне красной почвы ярко выделяется зелень деревьев. Чуть поодаль — рассеянные по холмам белые домики, а на шоссе — отдельные автомобили.
Близость «большой» воды сказывается на температуре воздуха. Термометр показывает «всего лишь» 20 с чем-то градусов. Наблюдаем необычную встречу. Целая семья явилась приветствовать юношу, вернувшегося из Москвы после учебы. Босые ребятишки, женщины с непривычно зачесанными волосами и ничего не понимающий старик, которого поддерживают под руки. Наверное, он впервые в жизни видит железных летающих птиц. Старик так перепуган, что целует сына (или внука)… в руку. Впрочем, возможно здесь такой обычай…
Однако стоянка, включая время, отведенное на бутылку кока-колы, длится не больше получаса. Сразу же после взлета пересекаем экватор. Традиция повелевает совершить обряд «крещения». Однако мы обходимся без торжества. Вся наша шестерка пересекает экватор впервые в жизни. Мгновение — и мы в другом полушарии. Удивительно, но это не вызывает у нас особых эмоций. Значительно большее оживление вносят слова командира корабля Н. А. Хренова.