Кубичек и Гитлер провели вместе только четыре месяца. Почему они разъехались, остается неизвестным. Они оба никогда об этом не говорили.
Кубичек утром отправлялся в консерваторию. Гитлер спал до полудня. Гитлер заинтересовался политикой, Кубичек был к ней равнодушен. Он упорно занимался — музыка требует повседневного труда. Гитлер стал исчезать, он даже ночевал неизвестно где. Их отношения постепенно прекратились.
18 ноября 1908 года Адольф Гитлер переехал на соседнюю Фельберштрассе, дом 22, где прожил девять месяцев, до 20 августа 1909 года. Там он зарегистрировался как студент. Затем он перебрался на Зексхаузерштрассе, дом 56, где назвал себя писателем. Через месяц, 16 сентября 1909 года, он выписался оттуда и отбыл в неизвестном направлении.
11 марта 1942 года в «Волчьем логове», расположенном в Восточной Пруссии, Гитлер вспоминал: «Мне долгое время было очень плохо в Вене. Несколько месяцев я не ел горячей пищи. Питался молоком и черствым хлебом. Но зато тратил тринадцать крейцеров в день на сигареты. Выкуривал от двадцати пяти до сорока сигарет в день. И однажды мне пришла в голову мысль: а что, если не тратить тринадцать крейцеров на сигареты, а купить масла и сделать бутерброды? На это уйдет пять крейцеров, и у меня еще останутся деньги. Вскоре я выкинул сигареты в Дунай и никогда больше к ним не притрагивался. Убежден, что если бы я курил, то никогда бы не смог вынести все эти тяжкие заботы, которые уже долгое время гнетут меня. Может быть, это и спасло немецкий народ».
Гитлер частенько рассказывал, что голодал и зарабатывал рисованием на кусок хлеба. В действительности он жил на наследство и на положенную ему после смерти родителей пенсию — получалась порядочная по тем временам сумма, позволявшая ему бездельничать. Значительный кусок жизни, почти десять лет, — между шестнадцатью и двадцатью пятью годами (1905-1914) — он провел совершенно бесцельно. Ни одно начинание не довел до конца. Стадия подъема быстро сменялась у него глубокой депрессией. Для молодого человека он вел странный образ жизни. Спал до обеда, днем болтался по улицам Вены, вечером отправлялся в оперный театр. Он пробовал писать пьесу, что-то рисовал и даже намеревался сочинять музыку.
Зять Гитлера Лео Раубаль злился из-за того, что Адольф не желал найти себе работу, зарабатывать и хоть как-то участвовать в расходах на воспитание несовершеннолетней и больной сестры Паулы.
10 января 1910 года Ангела Раубаль родила вторую девочку — Эльфриду. Ангела хорошо готовила, умела ухаживать за маленькими детьми. В общей сложности у нее было трое детей, да еще на руках младшая сестра Паула, страдавшая психическим расстройством.
Ангеле не везло. 10 августа ее муж Лео скоропостижно скончался. Ангела осталась с четырьмя детьми, которых должна была одна кормить и растить. Адольф Гитлер заявил, что он не желает иметь ничего общего с Раубалями, и о родственниках не вспоминал. Когда получаемая им пенсия заканчивалась, он обращался к тете — Йоханне Пёльцль, которая подбрасывала ему деньжат. 1 декабря 1910 года она сняла со счета в местном банке все свои сбережения — три тысячи восемьсот крон и отдала их Адольфу. Когда Ангела об этом узнала, она обратилась к юристу. Она с детьми нищенствовала и считала, что имеет права на часть этих денег.
Гитлер ответил, что тетя действительно давала ему время от времени деньги, чтобы он «мог совершенствоваться как художник». Но делиться ими не пожелал, зато 4 мая 1911 года отказался от полагающейся ему как сироте пенсии в пользу вдовой сестры Ангелы Раубаль.
На что же он теперь жил?
Сам Гитлер уверял, что в Вене, а потом и в Мюнхене он жил, продавая открытки, рисунки и акварели. Некий человек, который его знал в те времена, утверждал, что в 1912 году Гитлер зарабатывал от двадцати до сорока крон в месяц, этого вполне хватало на жизнь.
Сосед по общежитию Карл Хониш тоже рассказывал, что у Гитлера не было финансовых проблем. Его заметки сохранились, потому что в 1939 году они были приняты в партийный архив. Карл Хониш рассказывал, что Гитлер прилежно работал, каждый день выдавал по рисунку и вел очень достойный образ жизни. Правда, другие люди, знавшие фюрера, считали его неспособным к ежедневной работе.
В Вене (а потом и в Мюнхене, куда он вскоре переберется) насчитывалось в ту пору тысячи художников! Прокормиться своим искусством могли только самые знаменитые, но не Гитлер. Способности к рисованию у него были более чем скромные. Его рисунки приобрели определенную ценность для коллекционеров лишь после того, как он стал лидером партии.