Тинни сидела на краешке плота и, почесывая дракончикам спинки, с удивлением отмечала, что ее подопечным нравится пение вора. Потому что как только Брокки начинал петь, дракончики сразу же прекращали вертеться и прикусывать друг друга за бока и, повернувшись к Ловкачу, внимательно слушали нестройное пение.
Глава 17. Дементий
Глава 17
Как упоминалось прежде, ни один лес, в котором путешественникам доводилось бывать раньше, не был похож на этот. Удерживаемый контуром Утруски плот, величественно покачиваясь на водной поверхности, медленно сплавлялся вниз по реке. Иногда течение убыстрялось, а Тьме и Брокки приходилось изрядно потеть, чтобы лавировать между каменными порогами, время от времени показывавшимся из воды. К тому же они никогда прежде не сплавлялись по реке. По крайней мере, Тинни могла так говорить за себя и за неуверенно державшегося во время речного путешествия Тьму, насчет Ловкача она ничего сказать не могла. Он вообще мало что рассказывал о себе, минуты его откровенности были настолько редкими, что травница до сих пор не могла бы с уверенностью сказать, что хорошо узнала Брокки. Но как бы там ни было, в распоряжении путешественников всегда имелась магия и Тинни иногда растягивала контур Утруски, благодаря чему их движение по реке замедлялось на особо опасных участках. Когда течение замедлялось, друзья позволяли себе отдых и беспечно глазели по сторонам. Кроме Тьмы, разумеется, ибо тот, в основном, смотрел на дракончиков и пытался пнуть их всякий раз, когда они приближались ближе, чем ему хотелось бы. Тинни, конечно же, одергивала одногруппника. Но большую часть времени она, раскрыв от удивления рот, любовалась кронами гигантских деревьев, сплетавшихся настолько плотно, что образовывали подобие гигантского зеленого тоннеля. Брокки шутки ради прихватывал с собой похожие на лодку опавшие листья и те тащились за ними наподобие буксира. Дракончики иногда улетали на берег, чем немало расстраивали Тинни, но вдоволь наигравшись, Рубин и Топаз всегда возвращались обратно на плот. Так что травница убеждала себя, что напрасно беспокоится всякий раз когда ее любимчики покидали плавсредство. Ведь дракончики умели летать, да и чутье у них было превосходным, так что потеряться им было затруднительно.
– Интересно, почему Секретные земли назвали Секретными? – внезапно спросил Брокки.
Тинни пожала плечами. Она сидела у края плота и любовалась стволами деревьев, которые были облеплены пушистым мхом. На их ветвях зрели золотистые плоды, которые вдобавок еще и светились в темноте не хуже фонарей.
– Наверное потому, что эта земля опасная. А количество смельчаков сунувшихся раскрыть ее секреты всегда было ничтожно маленьким. Вот они до сих пор и секретные, – ответил Иллидир, перекладывая шест из одной руки в другую. Как и Брокки, он уже успел обзавестись парочкой мозолей.
– Как бедный сельский рыбак! – с негодованием жаловался он, однако его спутники лишь раздраженно отмахивались: «А кому сейчас легко?»
– А я слышала, что здесь обитают такие чудища, которых на обычных, обжитых людьми землях, и не встретишь, – добавила Тинни. Она не хотела пугать их, но и смолчать не могла.
– Вроде того фахана, который наше корыто полетать отправил? – уточнил вор.
– Да, наверное, – кивнула травница.
– Не бойся, – тут же высказался Тьма. – Тех чудовищ давно драконы пожрали.
– Скажешь тоже! – фыркнула Тиннэри. Хотя судя по тому, что никаких животных они здесь так и не увидели, в словах Иллидира был некоторый резон.
Примерно после обеда течение реки усилилось, и друзья больше не могли позволить себе расслабляться так же, как прежде. Когда у Брокки и Тьмы начинало ломить спину и ныли мышцы рук, компания путешественников направляла плот к берегу, чтобы устроить себе короткий отдых и перекусить галетами с засохшим сыром. Во время одного такого привала мощный порыв ветра вновь сорвал пару гигантских листов. Он же послужил причиной того, что в нескольких шагах от костра, на землю шлепнулся золотистый плод. Любопытная Тинни, окруженная не менее любопытными дракончиками, внимательнейшим образом изучила плод, сочная зеленоватая мякоть которого напоминала приторно-сладкую грушу.
– А если оно ядовитое? – резонно предположил Иллидир, издалека наблюдавший за действиями Тиннэри, которая была готова приняться за поедание мякоти чудного плода.