Тинни прошла следом за провожатым. Миновав благоухающий цветами палисадник, они очутились перед выгоревшей на солнце дверью. Швах постучал условным стуком и ему открыл щуплый мужичонка, похожий на Шваха носом и цветом глаз.
– Кузен мой, винокур Гвоздрь.
– Проходите сюда, проходите, – засуетился хозяин дома.
– Ну, вверяю вас в руки моего кузена, а сам откланиваюсь, – Швах поспешно всучил им план канализации и заторопился к калитке.
– Смотри, чтоб люди графини тебя не поймали, – крикнул ему вдогонку винодел.
– Сам знаю, – буркнул напоследок смотритель.
– А что графиня отловом людей на улицах занимается? – уточнил Тьма.
– Конечно, – подтвердил хозяин винокурни, – а вы как думали? Она ж надеется, что леанши сожрет кого-нибудь другого заместо ее дурачка, и останется она в выигрыше.
– Стоп, а мы тогда зачем понадобились? – не понял логики Брокки.
– А вы что же думаете, что старая графиня придерживается единственного плана? Их у нее знаете сколько! – Гвоздрь провел мозолистой ладонью над своей макушкой, показывая, должно быть, количество тех самых планов.
– Ладно, полезли смотреть на леанши, – мрачно сказал Тьма. – Я читал в энциклопедии, что днем они не так активны, как ночью.
– Само собой, дух-то нечистый, – кивнул хозяин с видом знатока нечисти. – Идите за мной, я вам лаз в канализацию отопру. И да! – Он хлопнул себя по лбу и, покопавшись в одном из деревянных ящиков, извлек оттуда четыре бутылки. – Это вам в дорожку. Традиция у нас такая: никто в логово леанши без вина не ходит.
– Мы вообще-то не пить с ней идем, – саркастически изрек Иллидир.
– Само собой. Но у нас традиция – и нечего ее нарушать! – настаивал Гвоздрь.
– Давай сюда, – вора не приходилось уговаривать, особенно когда речь шла о еде или выпивке.
Катакомбы показались Тиннэри самым ужасным зрелищем которое она когда-либо видела. Может их сумрачный вид и не был настолько ужасным, к тому же в свете тусклых факелов не многое увидишь. Главная проблема заключалась в зловонии, царившем повсюду.
– На леанши действуют окаменей-фаерболы, – это я точно помню из курса боевого мага. Вдвоем мы должны ее одолеть, пока ее будут отвлекать, – с решительным видом рассуждал Тьма, бросая настороженные взгляды на белеющие в противоположном углу кости. Похоже, что кости были человеческими.
– А кто ее будет отвлекать? – спросил Брокки, почувствовав подвох.
– Ты, конечно. А то помощи от тебя как от пьяного демиурга, – с презрительной улыбкой на устах изрек Иллидир.
– Так я и знал, – Ловкач шумно вздохнул, нервно теребя в руке план канализации, которым они почти не пользовались. Вор наградил Тинни тоскливым взглядом, который, к слову, вообще не подействовал на травницу. Затем он вытащил бутылку и, кое-как откупорив ее, вздохнул и сказал: – Добрый человек не зря отдал нам бутылки с вином. Хоть нахлещемся напоследок.
Увы, исполнить задуманное вору не удалось. Ему навстречу одним рывком выскочило длинное, иссохшее словно мумия существо с длинными до пят волосами. Существо парило в воздухе примерно в шаге над землей и сопровождало каждое свое движение звуками, схожими с подвыванием и всхлипываниями.
– Атакуй! – взвизгнула Тиннэри.
Тьма, вздрогнув от неожиданности и попятившись назад, едва не споткнулся о человеческий череп, из-за чего пущенное заклинание угодило прямиком в Брокки, державшего в руке откупоренную бутылку.
– Мое… мое блаженство, – подвывая, леанши приблизилась к окаменевшему вору и вцепилась худыми костлявыми руками в бутылку.
Тинни атаковала, подумав, что Ловкачу угрожает смертельная опасность. Ловко увернувшись от файербола, леанши проворно выхватила из рук вора бутылку и скрылась за ближайшим поворотом.
– Вкусненько, вкусненько, – полузавывала, полубормотала она.
Травница кинула быстрый взгляд на свою котомку, в которой позвякивали три полные бутылки. Догадка пришла неожиданно.