– Я даже имен тех не помню, – честно признался Брокки. – Столько пива… точнее, воды утекло!
– Значит, делаем вид, что ничего не знаем, – подытожил хитрый Тьма. На том и порешили.
Наличие лошадей немного ускорило передвижение из Жрушек до Кряковицев, так что к началу четвертого дня на горизонте показался город, построенный на холме. Воздух значительно потеплел, а ветер приносил запахи моря и цветущих деревьев. Вдалеке показались похожие на свечи кипарисы. Кипарисы были самым распространенным деревом в этих краях.
Лето ворвалось в Кряковицев одной душной волной. Казалось бы, еще совсем недавно на деревьях весело лопались почки, щебетали птицы, радуясь погожим денькам, а мокрая земля по утрам исходила теплым паром. И безо всяких проволочек въехавшие в город друзья были тому свидетелями.
Приморский город разительно отличался от других городов, в которых довелось побывать Тиннэри. Прежде всего эта особенность выражалась в белокаменных домах – как под копирку. Эклектикой, как, например, в Жрушках, здесь и не пахло. Скудноватую растительность парков компенсировали зеленые палисадники, разбитые практически у каждого дома. И, конечно же, помимо голубей, здесь обитали чайки, жалобные мяуканья которых были слышны за версту.
Путники подались в первый попавшийся на глаза постоялый двор, со странным названием «У приблудного омара». Сбагрив лошадей на конюшню и пообедав, друзья отправились на поиски беглянки.
– Ты хоть опиши, как она выглядит, – попросил Брокки, которому в каждой прошедшей мимо девушке чудилась сестра Тинни.
– Ну, – травница замялась, – мы похожи. Только она ростом поменьше.
– Примерно с половину тебя? – с ехидством в голосе уточнил Тьма.
– До плеча мне доставала, когда я ее последний раз видела, – Тинни вспыхнула, но злословить в ответ не стала. – Волосы у нее светлее моих, волнистые и послушные. Обычно она заплетает косу.
– То есть они не такие вздыбленные, как у… испуганной кошки? – продолжал ехидничать Тьма.
– Знаете, вы можете со мной не ходить. Это вообще не ваше дело, а мое, внутрисемейное, – обидевшись, выпалила Тинни.
– Не слушай этого дятла, – Брокки успокаивающим жестом похлопал ее по плечу. – Пускай сидит на постоялом дворе, а нам и вдвоем неплохо будет. Правда?
– Ну уж нет! – взбеленился Иллидир, – никуда я вас не отпущу. Хотя гораздо продуктивнее было бы разделиться. Так поиски пойдут быстрее.
Брокки осененный какой-то замечательной идеей, протянул травнице кусок пергамента и уголек.
– Вот если бы ты смогла нарисовать ее, ну, хотя бы лицо, то нам было бы проще в поисках, – сказал он. – Ну, знаешь, типа разных там портретов «Их разыскивает стража. За поимку вознаграждение».
Озадаченная этим предложением Тинни, все-таки взялась за рисование портрета сестры. А через десять минут поняла, что если бы Тибби увидела этот портрет, то давно бы прибила ее лопатой.
– Она у тебя косая и без подбородка? – Тьма подлил в огонь масла, окинув портрет критичным взглядом.
– Да нет же! – Тинни скомкала пергамент, признавая, что идея Брокки с портретом была провальной, потому что художница из нее была никакая.
– Ну ладно! Где искать-то ее? – спросил Брокки, по привычке почесав шрам на затылке. – Где она может ошиваться?
– Тибби любит торговые лавки, – вспоминала травница, – в основном, лавки с готовым платьем. Еще она любит всякие ярмарки и развлечения. И еще обожает гулять по паркам.
– Тогда сделаем так: каждый выберет одно место и пойдет туда, – предложил Тьма. – Ближе к вечеру встретимся в таверне постоялого двора.
– Я – за ярмарку! – тут же выбрал Брокки.
– Я пройдусь по местным паркам, – тут же сориентировался Тьма. Он тоже любил пройтись по лавкам с готовым платьем, однако сейчас явно было не самое подходящее для обновок время. Да и оставшийся гонорар не хотелось спускать так бездарно. Кто его знает, сколько еще они пробудут в пути?
– Мне тогда остаются торговые лавки, – пожала плечами Тинни. – Значит встретимся ближе к вечеру. Не забудьте.