«Да простит меня Зуланд Трилист!» – с этой мыслью травница выпустила в слуг по одному менгир-фаерболу.
Оттащив слуг за одну из многочисленных портьер, Тинни продолжила свой путь в гордом одиночестве. Она заметила, что в отличие от остальных серебряных крышек, на маковке одной из них есть оттиск с изображением золотой короны. Значит это блюдо короля. Травница открыла крышку. На тарелке, предназначавшейся королю Бергамоту, лежала песочная корзиночка с кремом и ягодами, при виде которой у травницы разыгрался зверский аппетит. Сделав себе мысленное внушение, она зашвырнула десерт в одну из расписных ваз и положила на тарелку дневник графа Дрища, указы и компрометирующие письма и закрыла крышку.
«Вот такой королевский десерт получился», – в ужасе думала Тинни, на негнущихся ногах продвигаясь по длинному коридору. По пути ей попались несколько слуг, возивших грязные тарелки из зала, где проходил королевский обед. Они попеняли Тинни на то, что она, мол, заставляет ждать Его Величество, а один из них с готовностью вцепился в ручку тележки, подумав, что молоденькой служанке наверное трудно везти такую тяжесть.
– Они совсем обалдели там у себя на кухне? – проворчал он. – Тебя одну с десертом посылают. Что у них там рук не хватает?
Благодаря случайному провожатому, травнице не пришлось плутать по коридорам, и они довольно быстро вышли к двери ведущей в тронный зал.
– Я тебе помогу, а за это со мной на свидание сходишь, – слуга подмигнул Тинни. Та лишь кивнула в ответ, едва скосив на него глаза.
До нее туго доходил смысл сказанных им слов, потому что она сильно нервничала. Когда они вошли в королевскую столовую, травница едва не потеряла дар речи от вида хрустальных люстр и мраморного пола. Она бы с удовольствием рассмотрела все пейзажи, изображенные на картинах, развешанных по стенам зала, но в голове снова и снова звучала фраза «Не подведи нас!». Короля Бергамота, сидевший во главе длинного, прекрасно сервированного стола, Тинни узнала сразу. Ей доводилось видеть выступление короля перед народом, «вживую», так сказать. И он нисколько не изменился со времени последнего публичного выступления. Это был все тот же крепкий, немного раздобревший мужчина, с остатками былой красоты на расплывшемся лице. Помимо королевского семейства, которых Тинни не могла рассмотреть, потому что обзор загораживали слуги, за столом находилось еще пятеро человек. Судя по виду, какие-то важные господа.
Слуги разносили десерты, а Тинни делала вид, что замешкалась и поправляет стопку грязных тарелок на своей тележке. Слуга, пришедший с ней, поторапливал ее и делал ей какие-то знаки, но все чувства травницы были сосредоточенны на короле.
– Что это? – воскликнул король, увидев на своей тарелке стопку бумаг и чей-то дневник. – Это чья-то шутка?
Слуги тревожно зашептались, а Тинни, повернувшись к королю, воскликнула дрожащим от волнения голосом:
– Да, Ваше Величество, это прекрасная шутка, придуманная вашим казначеем Делириумом, который планирует захватить власть. И начали они с закрытия Травакадемии. А я – Тиннэри Колосок и меня прислал сюда ректор Футарк Слейпнирович. Эти письма, поддельные указы и дневник доказывают вину вашего казначея!
По залу вновь пробежал тревожный шепот. На этот раз шептались сидящие за столом придворные.
– Это самый оригинальный десерт, который мне когда-либо подавали, – усмехнулся король Бергамот, приступая к изучению бумаг.
Эпилог
В летние месяцы в Травакадемии наступало сонное затишье, припорошенное ленивой пылью, клубящейся в щедрых солнечных лучах. Увы, тот учебный год стал исключением, и бедные студенты сдавали экзамены в душных помещениях, мечтая о желанных каникулах.
Весть о том, что Травакадемию вот-вот закроют милостью расстаравшихся жнецов, распространилась по всей Оравии и народ начал косо поглядывать на верных слуг преподобного Кокосия. А некоторые даже вступали в открытую конфронтацию. К счастью, все уладилось, опасения остались позади и Травакадемия стояла на прежнем месте, наполненная студентами и преподавателями.