«А! Семь бед – один ответ!» – наконец решила Тинни, запустив руки в недра сундука, а вор с одобрением похлопал ее по плечу. Наспех выбранное платье оказалось на два размера больше.
«Может оно и к лучшему!» – подумала Тинни, натягивая платье поверх своей повседневной одежды. Кожушок она, понятное дело, сняла. Новые сапоги не подошли по размеру, зато парчовая епанча села как влитая.
– Пойдем, а? – она потянула за рукав вошедшего в раж Брокки. Вор смастерил тюк из льняной простыни и теперь занимался тем, что перетаскивал туда содержимое сундука. Тинни отметила, что он брал не все вещи, а только те, которые выглядели побогаче. Где-то неподалеку от места аварии хрустнула ветка, и бдительная травница выглянула в окошко.
– Разбойники! – взвизгнула она не своим голосом, увидев за деревьями парочку бородатых мужчин, одетых как попало и вооруженных саблями.
– Держись! – Брокки тут же забросил свои дела и, выбежав из кареты, взобрался на облучок. Раздалось истошное ржание понукаемых лошадей, и Тинни с замиранием сердца почувствовала, что карета тронулась. Сначала медленно, потом быстрее. Ветки царапали крышу, пытались влезть в окна, карету качало из стороны в сторону, а в итоге тряхнуло так, что девушка едва не шлепнулась на пол. Как ни странно, но после того толчка, дорога значительно улучшилась. Да и скорость прибавилась. Тинни осторожно выглянула в окно и с радостью обнаружила, что они едут по тракту Доброго висельника. Вытянув шею, она посмотрела на дорогу – к счастью, погони не было. Разбойники, если это действительно были они, почему-то не захотели связываться с «конкурентами».
«Зуланд Трилист, огради нас от напастей!» – Травница суеверно поплевала на каждый нечетный палец правой руки. Среди травников это действие считалось охранительным.
– Ты как? – сидящий на облучке Брокки наконец вспомнил о ее существовании.
– Хорошо. Только все как-то неожиданно: карета, разбойники.
– Ничего! – голос вора был полон оптимизма. – Зато до города быстрее доберемся.
– Да, да! Расскажем в городе про разбойников и попросим помощи.
В ответ на эту реплику, Брокки буркнул что-то нечленораздельное. Но Тинни не была в претензиях. Сейчас ей меньше всего хотелось вести долгие разговоры.
Все получилось ровно так, как предсказывал Брокки. На тракте начали попадаться купеческие и крестьянские повозки, следующие не только из города, но и в город. Попался даже конный патруль, который при виде кареты с вензелями поспешил свернуть на развилку. Но Брокки был не против, потому что, как и любой другой вор, он с неприязнью относился к представителям закона и власти.
Когда на горизонте замаячил мост, перекинутый через реку и ведущий прямиком к городским воротам, наперерез карете выдвинулся целый отряд вооруженных до зубов солдат. Брокки бросил тоскливый взгляд на далекие шпили городских башен, мысленно прощаясь со своей свободой. Судя по гербу – две перекрещенные селедки – солдаты не подчинялись городской управе, а работали на какого-то знатного человека.
Брокки натянул поводья и лошади замедлили шаг, а потом и вовсе остановились посреди дороги, мешая движению повозок и экипажей.
– Ты что, заснул там? – гаркнуло сзади. Полный купец с красным лицом, под цвет своей накидки, вылез из повозки и теперь грозно смотрел на Ловкача, уперев руки в бока.
Брокки хотел принести извинения, заявив, что сам решительным образом ничего не понимает, но его опередил отделившийся от отряда бородач. По-видимому, это был десятник.
– Ты как с графом разговариваешь, деревенщина? – гаркнул в ответ десятник. Его мягкая «г» повествовала о том, что десятник тоже не сразу стал горожанином. Купец хотел высмеять оппонента, однако наличие дюжины вооруженных солдат со стороны десятника заставило купца отказаться от этой мысли.
– Граф, мы очень сожалеем о том, что не смогли встретить вас раньше, – десятник застыл в поклоне, повернувшись к Брокки, – потому что ваше письмо было вручено нам всего пятнадцать минут назад. Вы пишите, что граф Деволь готовит покушение на вашу персону, и, что по пути в Сороче на вас обязательно нападут подкупленные Деволем разбойники.
Брокки слушал его, бессмысленно хлопая глазами и даже вертел головой, чтобы убедиться, что ему не почудилось и все эти слова адресованы именно ему.