– Принесите новый десерт, что ли? – Тинни спокойно относилась к икре, а вот клубнику обожала.
«Да и к тому же, – подумала она, – на клубнику мне хватит. Не может же она стоить больше пары кунов».
– А еще чего изволите? – батя Дежень, казалось, был разочарован ее заказом. Нет, его подобострастная поза ничуть не изменилась, изменился взгляд глубоко посаженных маленьких глазок.
– Ох, я сейчас на модной… диете. За фигурой слежу, – нашлась Тиннэри.
– Ну тогда хотя бы вина коллекционного закажите, – брякнул Дежень и тут же осекся, подумав о том, как бы графиня Фифа не расцарапала ему лицо. По Сорочам уже ходили разные нехорошие слухи о крутом нраве графини. К счастью, «графиня» лишь натянуто улыбнулась.
– Вино мы будем пить вечером, в компании графа Дрища, – сказала «графиня». – И возможно даже здесь. Если, конечно, мне обслуживание понравится.
– Да не извольте беспокоиться! – Дежень аж вспотел, припомнив слухи о том, что граф Дрищ был тем еще чревоугодником. А значит и выгодным клиентом. – Ведро компота, в смысле, кувшин компота графине за счет заведения! – крикнул он, обращаясь к разносчикам и разносчицам.
Тинни опустила голову и незаметно выдохнула. Ее щеки пылали, а сердце прыгало где-то в области висков. В тот момент она была очень довольна собственной смекалкой и находчивостью.
«Жаль, что ни одного веера с собой не взяла. Обмахнуться нечем», – пожалела она и тут же вздохнула: – Нет, определенно общение с вором очень плохо на мне сказалось! Какой веер? Это же воровство!»
Засуетившийся хозяин помахал руками в сторону (будто веслами загребал!) и тут же, повинуясь его жестам, заиграли скрипачи. А меньше чем через минуту перед Тинни появился кувшин с компотом, высокий бокал и белая тарелка с круглой «полянкой» черного цвета, на которой алели пузатенькие, блестящие глянцем ягоды.
«Тепличные», – определил наметанный глаз Тинни. Футарк Слейпнирович всегда пугал студентов, что, мол, всех отстающих и ленивых травников сошлет работать в теплицы. Нашел чем пугать! Тинни, к примеру, лично знала троих старшекурсниц, которые на каждое лето устраивались работать в теплицы, а там, говорят, хорошо платили. Особенно, если применять на вверенном тебе участке заклинание скорой спелости.
Хозяин поклонился и, пожелав приятного аппетита, исчез из поля зрения. Тинни вновь осмотрела заведение – вокруг ни души (кроме разносчиков и скрипачей). То ли местная знать предпочитала чревоугодничать ближе к вечеру, то ли вообще ночью.
– Эй, уважаемый, – она подозвала смазливого и ужасно кривоногого разносчика. – Скажи-ка, есть ли у вас запасной выход? Ну, мало ли, мы с графом захотим прийти сюда… это… инкогнито.
– Так точно, Ваше Сиятельство, – отвечал разносчик, согнувшись в поклоне. – Вон там, в подсобке запасной выход. А еще из кашеварни, но туда ходу нет. Там у нас только по утрам открыто.
Тинни с пониманием дела кивнула, мол, все ясно и наш разговор окончен. Сметливый разносчик, поклонившись еще раз, вернулся туда, где стоял – к дальней стеночке.
«Графиня» взяла вилку с двумя зубчиками, подцепила ближайшую ягоду, отряхнула ее от налипших икринок и отправила в рот. Тинни жевала и жмурилась от удовольствия. На секунду ей показалось, будто наступило лето, а она украдкой залезла в огород и объедает нянюшкины грядки с клубникой.
«Какая прелесть! Вот найду Тибби, отругаю ее, запру под домашний арест, потом повинюсь перед Футарком Слейпнировичем, верну желудь, и может он сжалится и не станет выгонять меня из Травакадемии! А потом сдам экзамены и уеду на каникулы к сестре с нянюшкой», – с воодушевлением мечтала она.
Травница съела еще пару ягод, а затем, вооружившись маленькой ложечкой, почерпнула икры.
«Хороший посол!» – Тинни вновь отложила ложечку и взяла вилку.
– Добрый день, графиня, – приветствие, сказанное хриплым голосом, застало ее врасплох. Травница вздрогнула и, подняв глаза, увидела, что рядом с ее столиком стоит низенький мужчина средних лет в щегольском камзоле. Зачесанные назад волосы демонстрировали две глубокие залысины, а два широко расставленных глаза навыкате с интересом изучали Тинни. Мужчина без приглашения уселся за столик, аккурат напротив опешившей травницы.