Порывшись в котомке, травница извлекла мятый платок из небеленого льна и намотала его на голову, подражая Велушке и ее товаркам. Меньше всего она желала быть узнанной, а так она может сойти за чью-нибудь служанку.
Следующий час Тинни выспрашивала у горожан о местной тюрьме и о том, как до нее добраться. Хитрая травница обращалась исключительно к старушкам или к пожилым женщинам, решив, что они самая неопасная часть городского населения. Благо в то утро выбор был богатым.
При виде серокаменного здания с решетками на окнах, у Тинни затряслись коленки. Она с удовольствием развернулась бы и припустила прочь, куда угодно лишь бы подальше от мрачного места, но все упиралось в этого гадского Брокки с его ужасной привычкой воровать все, что плохо лежит!
«Хотя какой там! – мысленно возмутилась травница. – Ведь он целенаправленно свистнул желудь. Почему это был не мой кошель? Или брошка? Ну почему?»
На негнущихся ногах она продефилировала к стражникам, замершим возле двустворчатых дверей.
– Дяденьки, это местная тюрьма такая, да? – спросила она, изображая простушку, пришедшую посмотреть на казематы.
– Чесала б ты отседова, – буркнул охранник слева – мужчина в летах с кривым носом.
– Добрые люди в такие места не ходят, – вторил ему охранник справа – седеющий мужчина, распространявший вокруг себя стойкий чесночный аромат.
– Оно и верно! – поддакнула Тиннэри и перешла на «доверительный» шепот: – Только меня ж родичи засмеют, если я, воротившись из города, какую-нибудь страшилку им не расскажу.
Охранники переглянулись, при этом скабрезно усмехнувшись.
– Если б не смена, то устроил бы я тебе «страшилку», – хмыкнул «чесночный дух».
– Ой! – Тинни сделала вид, что испугалась и бочком попятилась к дому напротив. Задумка с охранниками оказалась провальной.
«Поделом мне! Надо сперва обдумать, а уж затем лезть на рожон, как говорит нянюшка».
Травница перешла улицу, намереваясь отправиться в какое-нибудь тихое местечко, где она смогла бы обдумать всевозможные подходы к стражникам. Тинни бросила прощальный взгляд на верхние окна тюрьмы и обомлела: из дальнего левого окошка (без решеток) на нее смотрел… жнец Баторий. Она так и приросла бы подошвами сапог к грязной брусчатке, если бы ей на выручку не «пришел» дородный горожанин с двумя ящиками в руках.
– Не стой истуканом! – гаркнул горожанин. Благодаря его окрику, Тинни смогла отвести взгляд от маленьких воспаленных глазок Батория.
– Вы мне? – спросила она, глупо улыбнувшись.
– Тебе! Кому же еще? Помоги мне лучше! – мужчина пошел дальше, пыхтя под тяжестью своей ноши.
– Чем? – она невольно подалась следом.
– Достань мой платок и оботри мне лоб, пожалуйста, – попросил горожанин.
Тиннэри пожала плечами, ей было нетрудно помочь «спасителю».
«Зуланд Трилист, может мне причудилось?» – думала девушка. Она промокнула платком вспотевший лоб мужчины, а затем, забывшись, промокнула свой лоб.
«Надо же! Аж пот прошиб!» – она отмахнулась от горожанина, который пытался что-то сказать ей. Когда травница сообразила, что давно шагает по улице, ведущей к местному торжищу, горожанина с ящиками уже и след простыл. Она с удивлением взглянула на свою правую руку, все еще сжимавшую чужой платок.
«Вот с кем поведешься!.. Красные дьяволицы!» – мысленно выругалась Тинни, запихивая платок в свою котомку. Она понимала, что шансы вновь повстречать того мужчину невелики, но и выбросить платок рука не поднялась.
Бесцельно побродив по широкой улице, травница заглянула на первый попавшийся постоялый двор. «На кочерге» прочитала Тиннэри на деревянной, в завитушках вывеске над воротами и подумала, что более странного названия она покамест не встречала. Ну да ладно! Главное, чтобы постель была без клопов и еда приличная. Громыхнула дверь, и Тинни зашла внутрь таверны при постоялом дворе. Новоприбывшую сразу же окутали запахи подгорелой еды, пота и прогорклого масла. От недавно вымытого пола тянуло едва уловимым запахом тины. Травница едва не налетела на ведро с грязной водой, за что получила в свой адрес гневный взгляд от служанки. Отжав тряпку, служанка повесила ее на треснувшую спинку стула и вышла из помещения, чтобы вылить воду. Тиннэри посмотрела на обстановку таверны: массивные столы, люстра-кольцо с огрызками свечей, половина из которых давно погасли. А лавок здесь было больше, чем стульев. Это все потому, что стулья представляли собой наиболее часто используемый в драках аргумент.