– За что травника-то в тюрьму? – не поняла Тинни.
Тьма пожал плечами и оправил свою щегольскую куртку с меховым воротом.
– Теперь не знаю, как быть. Я послал письмо Футарку, жду ответа уже третий день. Вон, в «На кочерге» остановился. Пошел с утра прогуляться, смотрю, ты идешь! А я-то думаю, куда наша Верста пропала? А она в Сороче прохлаждается! Ты зачем желудь-то свистнула?
«Зуланд Трилист! Могу ли я ему все рассказать? – Тинни, кусая губы, обдумывала как ей поступить. – Мне ведь одной не справится. А Брокки надо из тюрьмы доставать! Тьма, конечно, пень, каких поискать, но с другой стороны, он – хитрый пень. Да и мозги у него работают как надо, иначе он не получал бы повышенную стипендию. Эх, была – не была!»
Тинни, издав пару печальных вздохов, отвела Иллидира в сторонку и громким шепотом поведала краткий рассказ о своих злоключениях.
– Очуметь! – изрек Тьма, после того как внимательно выслушал Тинни. – Причина у тебя очень уважительная. Я, конечно, поступил бы по-другому, но какой смысл теперь говорить об этом? Прошлое не повернешь вспять. Так уж и быть, помогу тебе. Все равно сижу тут, маюсь от безделья, жду весточку от Футарка.
«Ура! Вдвоем-то оно сподручней, чем одной!» – мысленно возликовала травница, а вслух сказала: – Благодарю, Тьма.
Иллидир отвернулся и, пожав плечами, глубокомысленно изрек:
– Взаимовыручка – не мой конек, но для тебя, Оглобля, сделаю исключение. Сделаю милость.
«Каким был заразой, таким и остался!» – хотела выпалить Тинни, но вовремя прикусила язык. Человек согласился помочь ей, а она ругается. Нет, так дело не пойдет. Пускай поможет, а уж потом Тинни выскажет ему все, что думает.
– А чего же мы стоим? Пойдем, поедим, что ли? – Тьма указал на другой конец улицы: – Вон там, через пару кварталов, трактир неплохой. «Гнусный путник» называется.
– Ты хотел сказать «грустный»? – уточнила травница. Она вообще подумала, что ослышалась.
– Нет. Сейчас сама увидишь и убедишься в моей правоте, – Тьма развернулся и, не оглядываясь, пересек улицу. Тинни направилась следом за ним.
Похоже, что Иллидир прекрасно ориентировался на местности. Он ни разу не зашел в глухой тупик или трущобы. Правда, когда Тьма завел ее в квартал красных светлячков, Тинни немного напряглась.
– Так короче, – пояснил спутник, почему-то перейдя на шепот.
– Привет, малыш! – путана в разноцветном полотенце (у Тинни язык не поворачивался назвать это короткое «чудо» платьем) послала в сторону Тьмы воздушный поцелуй.
Тьма ссутулился и прибавил шагу. Кажется, он уже и сам был не рад своей идее сократить дорогу.
– Привет, Иллидир! – через пару метров «нарисовалась» другая путана – с голыми, покрасневшими от холода ногами, но зато в теплой шубке.
Тьма зарделся и кивнул в ответ, сосредоточенно рассматривая мысы своих щегольских сапог.
После того как с пунцовым от смущения Тьмой поздоровалась едва ли не каждая путана квартала красных светлячков, Тинни начала метать в спутника полные подозрения взгляды.
– Зуланд Трилист, чего-то они сегодня припозднились! – пробормотал Иллидир, едва не столкнувшись с группкой пестро одетых путан. Те шли с другого конца квартала и, конечно же, не преминули поздороваться с юношей.
– Э-э-э… это, конечно, не мое дело, но… – начала Тинни, скривив губы в усмешке.
– С тех пор, как моих родителей сожрал дракон, нас с братишкой приютил родной дядя, мамин брат! А у дяди свое дело: бордели! – выпалил Тьма и Тинни впервые в жизни увидела, как его безупречно бронзовый цвет кожи приобретает бледный оттенок. – Девочки надо мной смеются, – добавил он шепотом. – Говорят, что дядя строго-настрого запретил им обслуживать меня и уж тем более брата, а не то, если узнает, попрет взашей и наследства лишит. Он у нас очень строгий.
«Очень строгий сутенер – занятно!» – мысленно усмехнулась Тинни.