«Все равно уже не засну, а так хоть какое-то занятие будет!» – думала Тиннэри, когда старательно раскатывала тесто и посыпала мясную начинку сонным порошком.
– А ты не стой, красавица, пожуй с нами пирожков, – стражник сделал пригласительный жест.
Тинни с натянутой улыбкой взяла первый попавшийся пирожок и деликатно откусила кусочек. Уж кому как не ей было знать, что вся «соль» находится в начинке.
– Это я удачно расторговалась, – щебетала она, делая вид, что за разговорами забыла о пирожке, – вот вы сейчас доедите, корзинку мне вернете, и я пойду еще печь. Могу в обед занести всем вашим. Если нужно я и сладкую начинку... – Тинни осеклась, со смесью страха и радости глядя на то, как стражники оседают на землю, практически синхронно.
«Так, только бы никто не заметил!» – подумала она. Тинни распахнула узкую дверь глухого забора и, схватив ближайшего стражника за ноги, затащила его внутрь. Проделав со вторым точно такую же манипуляцию, она прикрыла дверь. При этом напрочь позабыв о корзине, оставшейся лежать у входа.
«Пускай все выглядит так, как будто начальник тюрьмы забыл выставить охрану или они самовольно куда-то отлучились», – думала травница, шагая на цыпочках по темному коридору, мимо двери в караулку, из которой доносилось мерное похрапывание. Хоть они и договорились, что Тьма будет вызволять Брокки, а она в это время «обеспечит тылы», но все же любопытство заглушило глас рассудка и Тинни, дрожащей рукой открыла дверь, ведущую на лестницу. Одно они с Тьмой знали наверняка: Брокки держат на последнем этаже, в правом крыле тюремного здания. Именно туда и должен был отправится Иллидир и именно туда сейчас направлялась Тинни.
Коридор, вдоль которого тянулись двери с маленькими решетчатыми окошками, был наполнен стонами, покашливаниями и кряхтением. Иногда раздавалось чье-то бессвязное бормотание. Травница поежилась от страха и от сырости и, медленно пошла по коридору. В конце коридор сворачивал вправо, однако Тинни не спешила продвигаться дальше, потому что ее чуткий слух уловил отдельные фразы.
– Ну пучуму ты такуй медленуй? Бустрее нульзя што ле?
– Навозного жука тебе в штаны!.. Я стараюсь!
– Ну бустрее. Суйчас сапуги придуть!
– Зуландом Трилистом клянусь, что сейчас все брошу и уйду, если не замолчишь!
Один из голосов явно принадлежал Тьме, но вот с кем он переговаривался?.. Она осторожно выглянула из-за угла и увидела сообщника в жнецовской сутане, который ковырялся в замке. Заинтригованная Тинни вышла из своего укрытия, предварительно позвав Тьму по имени, а то ненароком испугается и начнет файерболами палить!
– Тебя здесь только не хватало, Верста! – Иллидир был сама любезность.
– Я рада, что ты успел соскучиться, – съязвила Тинни и, взглянув через решетчатое окошко на сидельца, изрекла: – Это не Брокки! Для Брокки он слишком бледный и ушастый.
– Красные дьяволицы! – Тьма замер на месте, а потом взглянул на сообщницу, надеясь, что та всего лишь пошутила. Но лицо Тинни оставалось серьезным. – Так зачем ты тогда сказал, что ты Брокки! – напустился он на сидельца.
– Ну я кем хучешь для тубя стану, тулько выпусти отсуда! – взмолился сиделец. Он был бритым и примерно одного роста с Брокки. Немудрено, что Тьма обознался. Правда, этот разговаривал с сильным преларским акцентом. Вот заставь дурака грибы собирать, так он тебе одних ложных опят принесет!
– Какого хрена ты полез спасать прела́рца?
– Я же не знал! Я ему говорю: «Ты – Брокки?» Он: «Я!» Ну я и поверил. Надо было точнее описывать!.. Так что, ищем дальше? – спросил озадаченный Тьма.
– Наконец-то я услышала умную мысль!
– Эу, а как жу я? – выпучил глаза преларец и тут же заорал: – Стружа!..
Не растерявшись, Тиннэри запустила в крикуна ЛОР-файерболом, от действия которого не только пропадал голос, но так же и слух с обонянием. И сообщники поспешили дальше по коридору, тихо призывая Брокки. Коридор вновь сворачивал налево и при виде двери без замков у Тинни засосало под ложечкой: кажется именно здесь находилась пыточная, и, похоже, что лицо жнеца Батория маячило именно в этих окнах. Она посмотрела на Тьму и, приложив палец к губам, дернула дверь.