– Караменволь-инэз-вэрро-окс!
Языки костра взметнулись вверх, попытавшись лизнуть выставленную руку травницы, но та со смехом вовремя отпрыгнула. Костер ворчливо затрещал догоравшими прутьями и погас, выстрелив напоследок тучей пепла. Испачканная в саже Тинни аккуратно перелила зелье в туесок и закрыла его плотной крышкой.
– Очуметь просто! – подал голос все это время наблюдавший за действиями травницы Ловкач, а потом даже зааплодировал.
Тинни, для которой все эти действия были весьма обыденными, несколько растерялась, даже не поняв сначала, почему вор вдруг начал восхищаться и даже решила, что всему виной куст на его несчастной голове.
«Небось уже корень в мозг пустил, вот Брокки теперь дурачком и сделался», – с сочувствием предположила она.
– Я-то думал, что травники – фуфлыжники, а ты вон какая! – когда Брокки заговорил, у нее отлегло от сердца.
– Какая? Да я совсем обыкновенная! – Тинни было приятно слышать пускай неуклюжий, но все-таки комплимент.
– Ты хотела сказать «необыкновенная»? – настаивал Брокки и тут же взвизгнул и подскочил, держась за обожженную пятку. – Не рассчитал малость, – пояснил он, наматывая на ноги постиранные и высохшие портянки. – Ну что, можно пить твое зелье? – поинтересовался вор, закончив возиться с портянками и натянув сапоги.
– Еще нет. Ему нужно настояться три дня, – объяснила Тинни. – Иначе никакого эффекта не будет.
– Красные дьяволицы! Целых три дня?! Целых три дня мне ходить с этим гнездом на голове?!
– По-моему лучше потерпеть три дня, чем мучится всю жизнь, – философски изрекла травница.
– Если бы не этот пень с девчачьими патлами, то и тех трех дней мучиться не пришлось бы! – резонно возразил Ловкач. – Почему ты не хочешь взгреть его как следует? – продолжал он и тут же, словно осененный догадкой, воскликнул: – Он тебе нравится, да?
Тинни сдвинула брови и покрутила у виска.
– Тогда поцелуй меня! – вор озвучил очередную гениальную мысль.
«Чего это он?.. Все-таки какой-то корешок пророс», – озадаченно подумала Тиннэри, пристально рассматривая буйную растительность на голове вора.
Не дождавшись ответа травницы, Брокки подскочил к ней, обнял и, встав на цыпочки, чмокнул Тинни в губы. Как раз в тот момент, когда из кустов вылез чистый и переодетый в сменную одежду Тьма.
– Я не помешал? – ехидно осведомился он. Тинни тот час же отпихнула от себя вора и, процедив сквозь зубы ругательство, ушла в направлении родника. Ей совсем не понравилось поведение Ловкача и уж тем более его поцелуй, приправленный запахом лука.
– Видал, как девку присушило? – самодовольно хмыкнул Брокки, мысленно скрестив пальцы, потому что знал, что разгневанная Тинни может зажать сваренное противочарное зелье. Но и похвастаться перед Тьмой хотелось. Пускай он умеет колдовать, зато он, Брокки, обладает харизмой и привлекательностью.
– Хе! – Тьма сделал вид, что ему это не интересно, а через несколько секунд не выдержал и спросил: – А ты что?
– Ну!.. Она не в моем вкусе. Мне девки в теле нравятся, а она вон щуплая да длинная, – снисходительно объяснил вор. – Эх, жалко девку, от любви ко мне вся высохнет.
– Да врешь ты все! – изрек проницательный Иллидир. – Кому ты такой кустик нужен?