– Да ну, нянюшка! – возразила травница, слегка покраснев. – Отпустили нас на отдых. В этом году пораньше, правда, потом раньше на учебу выходить придется, но это ничего. Лучше так, чем вообще никак. Ты лучше про Тибби расскажи.
– Да я же говорю. Был в наших Рытомилицах проездом какой-то мальчонка со слугами. Им здесь-то делать нечего было и поехали б они дальше, если б мальчонка не захворал. Простудился сильно мальчонка-то и дальше везти его не хотели. Оно и понятно: растрясет больного в дороге, поди еще хуже станет.
Разрешила я им у нас остановиться, потому как знахарь наш в город на время подался. Наследство у него там какое-то образовалось. Лечила я, значит, мальчонку, а Тибби мне помогала. Вот и допомогалась. Уехали они, и Тибби с собой взяли.
– А сколько мальчишке лет-то? – лениво поинтересовался Брокки, вспоминая, что вот точно так же он сбегал из дома с девчонкой, лица которой он уже не помнил. Да и хватило их только на то, чтобы добраться до ближайшего города, а затем, разругавшись вдрызг, возвратиться обратно в родные пенаты.
– Четырнадцать, как и нашей Тибби, – ответила Бабарыш, энергично постукивая спицами. Тинни мысленно улыбнулась неизменной привычке нянюшки успокаивать расстроенные нервы вязанием. Зато у них с Тибби никогда не было нужды в варежках, носках и шарфах.
– Ваша Тибби ровесница моего младшего брата, – сытый Тьма тоже посчитал, что настало время вступить в разговор.
– Не мешай! – отмахнулась Тинни и, отложив ложку, с тревогой взглянула на нянюшку. – Значит, куда они направлялись – не известно? Ведь ты мне про то ничего не писала, нянюшка.
– Твоя правда. Никто не знает.
– Неужели взрослые, которые ехали вместе с мальчишкой, не могли вразумить его? Может они и слуги, но голова-то у них на плечах должна быть! – принялась возмущаться Тинни. – Неужели они вот так запросто согласились взять с собой маленькую девочку?
– Взрослые-то они взрослые, – возразила Бабарыш, не прерывая вязания и разливая по кружкам гостей ягодный квас. – Да только слушались того мальчонку как маленькие. Слуги, одним словом.
– Вот сопля богатая! – Тинни пылала праведным гневом. – Небось попользуется сестренкой, а затем на свершение новых подвигов пойдет!
– Это все я, дура старая, не углядела! – всхлипнула нянюшка, усерднее работая спицами.
– Да не беспокойтесь вы так, – объевшийся Брокки с трудом прожевал последний кусок пирога и продолжил: – Найдется девчонка. А если вы так за честь семьи беспокоитесь, то, вон, – вор кивнул на припавшего к кружке Тьму, – оженим его на вашей беглянке. Делов-то!
Иллидир поперхнулся квасом и едва сдержался, чтобы не выплеснуть остатки в лицо насмешника. Тьма медленно выдохнул, при этом подумав, что ему стоит взять пример с дядьки Берендея, который только и делал, что жевал, да время от времени нахваливал кулинарные способности хозяйки.
– Да пошутил он, – поспешила добавить Тинни, прекрасно понимая, что травник не оценил шутку. – Мы лучше того мелкого гада припугнем и женим на Тибби.
– Будет нужна помощь – обращайся! – изрек Брокки, недвусмысленно постучав кулаком по своей ладони.
– И ко мне обращайся, – не отставал «великодушный» Тьма, подумав, что вор слишком много берет на себя. – В смысле, если надо будет помочь с уговорами, а не жениться.
Тинни кивнула, сдержав рвущийся наружу презрительный смешок.
«Еще не хватало с Тьмой породниться! Я тогда точно в пруду утоплюсь!» – подумала она, поплевав на каждый нечетный палец руки.
То утро принесло путникам (правда в основном Тьме и Брокки) много новых знакомств. Вскоре к завтраку, на запах пирогов и каши пришли новоиспеченные родители, счастливые обладатели двух девочек-двойняшек. Немного времени спустя, в дом пожаловал староста села, делегированный односельчанами для того, чтобы выпроводить из Рытомилиц незадачливого авантюриста Берендея. Нянюшка каким-то чудом отвоевала Берендея у старосты, ссылаясь на свой авторитет.
– Пущай только попробует покуралесить! – отвечала старушка, метнув грозный взгляд в сторону притихшего Берендея. – Скажу Тинни – она его заколдует! Оставь его погостить, старостушка, а я тебе за это носки свяжу.
Староста похмыкал, почесал бороду и, подумав, что лишняя пара носков всегда пригодится, дал добро.