Выбрать главу

– Хорошо! Договорилась на десять липок о том, что он довезет меня до Рытомилиц, все равно ему по пути.

– Ага, суйчас, – по-доброму проворчал Гвалт-огг, протягивая руку за оплатой, – крук прушлось делуть!

Эмили-Элизабета со вздохом запустила пятерню в нагрудной кошель и, вытащив оттуда требуемую сумму, расплатилась с кучером.

– Даже не смей! – шикнула на вора Тинни, заметив нездоровый блеск в его глазах, при виде кошеля.

Тьма встал за левым плечом вора и начал науськивать: – Не слушай Оглоблю, а действуй! Ых!.. – Не дремлющая Тинни тот час же пнула Тьму по лодыжке.

Подождав пока осядет дорожная пыль, поднятая копытами четверки лошадей (преларец поехал к постоялому двору), Тинни и ее увеличившаяся на одного человека компания потопала к дому.

– А ты, значит, к брату не поехала? – спросила Тинни, дружески поддев подругу локтем. Милибет тоже была сиротой, только в отличие от Тиннэри, они с братом были единоутробными и оба в глаза не видели своих отцов, а мать умерла от сильной простуды, когда Милибет исполнилось восемь.

– Ох, он со своей Фусти никак не намилуется, я им только мешать буду, – фыркнула девушка. Тинни понимающе кивнула: брат подруги женился три месяца назад, они даже отпрашивались у Футарка Слейпнировича по такому случаю.

– И ты, шмакодявка, не придумала ничего лучше, как припереться в Рытомилицы, – подытожил Тьма за что тут же получил в свой адрес множество нецензурных эпитетов. Вор всеми фибрами души ощутил, что дело близится к драке, но ситуацию спасло то, что они дошли до Тинниного дома, а встретившая их на крыльце нянюшка Бабарыш, при виде Милибет, разразилась приветственными восклицаниями. Она хорошо знала Милибет, потому что та гостила у них во время прошлых летних и зимних каникул.

Улучшив момент, Брокки оттащил Тинни за локоток в сторону и громким шепотом сказал, кивнув на Милибет:

– Где-то я ее видел.

– Ага, я даже знаю где, – дружелюбно подсказала травница, – на дороге, возле кареты. По-моему, это заразно: нянюшка где-то видела Тьму, ты – Милибет.

«А я преларца», – мысленно добавила она.

Вор ничего не ответил и лишь задумчиво хмыкнул.

 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 

Когда Тинни и Милибет остались одни в комнате, подруга тут же набросилась на нее с главным вопросом:

– Ну давай, рассказывай, за каким хреном в твоей компании оказался Тьма и кто этот улыбчивый молодой человек?

Тинни промямлила что-то вроде, Брокки знакомый Тьмы, а Тьма решил составить ей компанию из-за писем. Услыхав про переписку графа Дрища, Эмили-Элизабета тут же «встала в стойку» охотничьей собаки и потребовала показать письма. Тиннэри полезла в свою котомку без особого энтузиазма. Не то чтобы она не желала делиться доказательствами закулисных интриг, просто ей не хотелось впутывать подругу в это опасное дело.

– Бедные мы! Бедная наша Травакадемия! – закричала Милибет, потрясая в воздухе письмами, указами и дневником графа. Она потратила десять минут на прочтение переписки. – Мы просто обязаны отдать это все Футарку Слейпнировичу!

– Как будто я их зажала и не отдаю! – буркнула Тинни и, наградив подругу печальным взглядом, продолжила: – Но ты же знаешь, что сестра мне дороже. Нужно найти эту паршивку. Найти и придушить, чтоб впредь с первым встречным из дома не сбегала. Ума не приложу, куда она подалась!

– Так ты даже не знаешь, где ее искать? – удивилась Эмили-Элизабета.

Тиннэри, понурившись, покачала головой. Она задумчиво осмотрела комнату, которую всю жизнь делила с младшей сестрой. Подруга как раз полулежала на кровати Тибби. На сундуке сидели тряпичные куколки и вырезанная из дерева фигурка бабайки. Тибби была потрясающим ребенком, и вместо того, чтобы бояться бабаек и прочей нечисти, она упросила няню подарить ей игрушку-бабайку, которую тут же возвела в ранг любимой игрушки. Травница погладила тряпичного зайку, на уши которого были натянуты крохотные полосатые носочки. Затем она удобнее усадила опасно наклонившуюся в бок куколку, на шее которой красовались рябиновые бусы в пять рядов, и поправила съехавший с головы деревянной бабайки чепчик. Каждая вещь в комнате напоминала о Тибби, и Тиннэри готова была рвать на себе волосы от бессилия и невозможности ускорить поиски сестры.