– А еще я мамкины бусики иногда надеваю без просу и ее сурьму беру, чтоб бровки подводить. А еще, как-то раз на ярмарке, я тятеньке две липки сдачи не отдала, а сама сказала, что обронила где-то. А еще огородное пугало…
– Ну ладно, хватит придуриваться, – Тинни бесцеремонно схватила «колдующую» подругу за руку и потащила к выходу. – Все, что нам было нужно, мы узнали. Остальные признания нас не интересуют.
– Эй, а как же?.. – начала было впечатлительная Афанаска, провожая удивленным взглядом двух травниц.
– Мы пошутили! – Тинни сделала ей ручкой на прощание, а Эмили-Элизабета показала язык.
Воодушевленные тем, что дело начинает сдвигаться с мертвой точки, девушки, не раздумывая, отправились дальше. Вторая подружка Тибби, ее погодка по имени Лисичка, проживала на окраине села. Ее отец, мельник Зорян, был самым уважаемым в Рытомилицах человеком, после знахаря и нянюшки Бабарыш, разумеется.
– Тетя Тинни, а если я захочу поступить в Травакадемию, что мне нужно сделать? Влюбить в себя учителя? Подкупить кого? А может шантаж применить? – бойкая Лисичка с порога атаковала гостей вопросами.
– Эта своего не упустит! – многозначительно улыбнулась Милибет.
Тинни лишь воздела глаза к беленому потолку в ответ на ее замечание.
– Может, для начала, ты попробуешь просто пройти профотбор? Ведь у всех разные способности, – предложила Тинни.
– Фу, это скучно! – фыркнула Лисичка, строя своему отражению в зеркале отвратительные рожи. – Лучше я замуж за кузнецовского сына схожу.
– Да уж! Это куда как веселей! – поддержала ее решение хитрая Эмили-Элизабета. – А ты знаешь, что у меня есть один зачарованный камешек-приворотец.
– Да ну! – Лисичку прекратила корчить мерзкие рожи и взглянула на Милибет своими огромными сними глазами. – Они же запрещены.
– Подумаешь! – подала голос Тинни, прекрасно понимая, что мало какая девушка в Рытомилицах откажется от подобного «артефакта». – У нас, кстати, есть лишний камешек и мы можем отдать его тебе, если расскажешь, куда Тибби сбежала.
– Вот еще! Так я вам и поверила! – фыркнула хитрая девчонка. – А про Тибби я ничего не знаю.
Тинни обменялась озадаченным взглядом с подругой и попробовала воспользоваться внезапно пришедшим в голову аргументом.
– Если камешек-приворотец тебе не угодил, то может, пять кунов тебя устроит? – спросила она.
– Нет. А вот десять устроит, – ответила Лисичка, хищно облизнувшись. Не каждый день ей предлагали взятку. По правде, до сегодняшнего дня, ей вообще никаких взяток не предлагали.
– Ага, хитренькая нашлась, – ухмыльнулась Эмили-Элизабета. – Мы тебе куны, а ты нам сейчас с три короба наврешь.
– Нет-нет! Правду расскажу. Мы с Тибби всегда делились друг с дружкой. Я ей про кузнецовского сына рассказывала, а она мне про заезжего парня. Какими хотите богами поклянусь, что правду говорю.
– Ладно, поверим, – благодушно изрекла Тинни, зная, что суеверные селяне никогда не призывают в свидетели богов, если собираются солгать или сделать что-либо дурное. Еще она радовалась тому, что девчонка оказалась так наивна, что не потребовала от травниц ответных клятв или хотя бы не взяла с них честное слово.
Фальшивые куны, сотворенные Милибет из круглых деревянных заготовок, получились как настоящие. В создании фальшивых кунов у Милибеты не было равных и Тинни подумала о том, что хорошо, что Брокки этого не знает, а то наверняка впутал бы подругу в грязные делишки.
– Сбежала она с этим Вельтоном. Пожениться собрались. А уехали в приморский город Кряковицев. Везет же им! Как романтично: пожениться в таком красивом месте.
– Как он выглядел? – не растерялась Милибет, попутно вцепившись в Тиннин рукав, потому что та собралась бежать к нянюшке, делиться последними новостями. А затем и вовсе выдвигаться в сторону моря.
– Я только мельком его видела, – Лисичка поморщилась. – Не честно так. Моего Векшика-то она сто раз видела.
– Ну ты все равно расскажи, – настаивала Милибет, зазывно погремев монетками. Да, у них был главный свидетель в лице нянюшки, однако если подворачивался случай опросить еще одного свидетеля, то стоило им воспользоваться.
Конопатая девчонка бросила алчный взгляд на руку Эмили-Элизабета, в которой была зажата заветная сумма и затараторила: