К сожалению, версия Тьмы еще вчера предположившего то, что они попали к подножью Гудящих гор, подтвердилась. Рассветное солнце вызолотило близкие горные макушки, а затем и хвойный лес. За завтраком Тьма был мрачнее обычного, хотя Тинни казалось, что мрачнее уже быть не может, однако теперь поняла, что ошибалась. Карта повествовала о том, что вокруг хвойного леса располагаются обширные болота и им один путь – через ущелье к подножью одной из гор. А там, если переправиться через реку, есть еще один верстовой дуб, которым давно никто не пользовался, потому что любителей погулять по Гудящим горам не находилось.
– Ну подумаешь, Гудящие горы! – разглагольствовал Брокки, орудуя ложкой. – Ты чего такой невеселый, Тьма?
– Может к болотам пойдем, а не через ущелье? – с надеждой в голосе спросил Иллидир.
– Ага! Чтобы сгинуть в трясине среди ядовитых испарений! – Вор покрутил у виска пальцем.
– А так ты под завалами сгинешь или в драконовом брюхе! – парировал Тьма. – Я предлагаю призвать кикимору или болотника, чтобы те провели нас по безопасным тропинкам. Должны же здесь быть такие!
– Мора Фрейевна говорила, что болотники и кикиморы плохо идут на контакт с человеком, – напомнила травница, нервно потеребив толстую, в две руки косу. Меньше всего она любила заплетать свои волосы в косу, потому что к обеду коса непременно теряла вид, а непослушные волосы вновь начинали торчать во все стороны.
– Я смотрю, драконы – наше больное место, да? – ехидным голосом поинтересовался проницательный Ловкач.
Тьма побледнел, резко встал и с грохотом зашвырнул свою ложку в пустой котел.
– Посмотрел бы я на вас, если б ваших родителей убили драконы! – закричал он, раздувая ноздри и сдвинув белесые брови. – Я ненавижу драконов! Я и в травники пошел затем, чтобы потом продолжить обучение в Магической боевой академии, а затем стать охотником на этих мерзких рептилий!
Тинни, закусив губу, смотрела на бушующего Иллидира, не зная что сказать и как отреагировать. Зато Брокки был непоколебим.
– Насчет родителей сочувствую, – спокойно сказал он. – И жизненный план у тебя что надо. Ты б только потише бакланил тут, а то драконы слетятся.
– Падла! – Тьма развернулся и ушел подальше от костра и своих спутников. Впрочем, в хвойном лесу его было видно, как бы он ни прятался за тонкими стволами елей.
– Ты, что обиделся? – Тинни выждала пять минут, и пошла за Иллидиром. – Мы ведь не виноваты в смерти твоих родителей. Я, как ты успел заметить, тоже сирота. Мои родители на Секретных землях сгинули.
– Я знаю, – буркнул Иллидир. – Мне твоя нянюшка-арахнидка рассказала.
– Да? – опешила Тинни, почуяв в его фразе что-то неладное. – А что еще она тебе рассказала?
– Что ты сохла по местному пастушку, – ответил Тьма. В его тоне прозвучало такое издевательство, что Тинни непроизвольно сжала кулачки.
– Мне тогда десять лет было! – рявкнула она прежде чем покинуть общество желчного одногруппника.
Чем дальше они продвигались, тем реже становился лес и тем чаще встречались на пути валуны застывшей, рыхлой лавы. Медленными выверенными шагами они шли вдоль пересохшего русла горной реки когда-то подпитывавшей местные болота. Над головами высились голые, иззубренные скалы, на которых не росло ничего кроме мха, низких кустиков и растений с крошечными желтыми цветками. Бывшее речное русло постепенно уходило наверх и с каждым новым часом путники все чаще спотыкались, сбивая сапоги о камни и бормоча под нос тихие ругательства. Но если Тинни и Брокки крепко держались на своих двоих, то Тьма часто падал потому, что предпочитал смотреть на небо, а не себе под ноги.
– Нет здесь никаких драконов! – словно заклинание повторяла травница, прекрасно понимая, что мрачный спутник высматривает именно их.