– Потому что желуди проворонил, – с удовольствием объяснил Броккки. – У Тинни желудь – раз, у ее пакостной подруги – два! Если бы я знал, где она хранит его, то обязательно бы позаимствовал… Кхм! Интересно, ваш Футарк всем позволяет тырить желуди путника, или только избранным?
– Не знаю. И не подруга она мне больше, – буркнула Тинни, нехотя признавая, что Ловкач кругом прав.
Она всего один раз отхлебнула пива, предложенного вором, а дальше пропускала свой круг, не желая еще раз почувствовать во рту кислый вкус пахнущего ячменным суслом напитка. Дракончики паслись неподалеку, затеяв игру, и Тинни мысленно восхитилась их грацией. Ее новые подопечные оказались настолько любопытными и игривыми, что гонялись по лесу за каждой бабочкой и мухой, попавшими в их поле зрения. К утру следующего дня они вообще перестали бояться Тиннэри и запросто давали погладить себя по голове или почесать себе спинку, чем приводили травницу в неописуемый восторг. Брокки тоже было интересны диковинные существа и он даже попробовал поиграть с ними, бросая им палку, словно собаке. Драконы интерпретировали игру по-своему: они ловко догоняли палку и сжигали ее еще в полете, до того как палка упадет на землю. И только Тьма бросал на детенышей дракона злобные взгляды, и ни под каким предлогом не желал приближаться к ним ближе, чем на десять шагов.
После распитая пива, они общими усилиями спустили плот на воду и, погрузив на него мешки, смотрели на то, как плот будет вести себя на воде, не дает ли где течь и надежно ли его держит контур Утруски?
– Чего только не придумаешь, Оглобля! – Тьма размашистым прыжком с места преодолел расстояние, разделявшее его от берега до плота. Высокие берега реки не могли похвастаться мелководьем, а у реки была приличная глубина. Плот покачнулся потревоженный Тьмой, но с честью выстоял.
– Ну, прощай земля! – с эти восклицанием Брокки последовал примеру Иллидира. Плот снова покачнулся – на этот раз сильнее, чем в прошлый раз и Тьма, костеря все на свете, замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Вцепившийся в него Брокки делал то же самое, смешно перебирая ногами и при этом виляя седалищем. Да так резво, что у Тинни на миг сложилось впечатление, будто ее друзья танцуют первобытный танец.
Друзья, выровняв баланс и отлипнув друг от друга, уставились на травницу вопросительным взглядом.
«Ну вот и моя очередь настала», – подумала Тинни, подбирая подол юбки и отходя подальше от кромки воды, чтобы разогнаться. Стремительный прыжок и она почувствовала под ногами шаткую поверхность плота. На этот раз никто не устоял на ногах и все попадали; к счастью плот был достаточно широким, чтобы никто из них не упал в воду.
Когда качка прекратилась, Тинни подползла к краю плота, извлекла из мешка пару галет и, обращаясь к дракончикам, резвящимся на берегу, ласково сказала:
– Топаз, Рубин, идите сюда! А что у меня есть.
Драконы отреагировали на звук ее голоса и, прекратив игру, неуклюже потопали к кромке воды.
– Ты с ума сошла! Не приманивай их! – Иллидир упрямо гнул свою линию.
– Не будь таким бессердечным! Или ты предлагаешь бросить бедняжек на произвол судьбы? Одних в Секретном лесу? – Тинни тоже умела настоять на своем и упрямо приманивала дракончиков.
– Я с этими бестиями на одном плоту не поплыву!
– Не говори глупостей, – рассердилась Тиннэри. – Они будут сидеть на моей части плота и на части Брокки, а на твою часть плота они даже не зайдут.
– Интересно как они поймут, где чья часть? – съязвил Тьма. – Они же тупые, как сапоги.
– Глупости! – отрезала травница, с удовлетворением и восторгом наблюдая за тем, как дракончики наконец решились перебраться на плот. Причем безо всяких препятствий, в виду того, что они умели летать.
Плот почти никак не отреагировал на их приземление и Брокки с Иллидиром заработали заранее приготовленными шестами – на самом деле представлявшими собой скрепленные заклинанием три длинные палки.
Тьма ворчал насчет того, что они с тем же успехом могли взять с собой упыря или стаю волков и пророчил им неминуемую гибель от плотоядных рептилий. Брокки был настроен более снисходительно, поэтому он лишь усмехался в ответ на все реплики Тьмы и когда тот выдыхался и ненадолго замолкал, набираясь сил перед очередной отповедью, вор начинал напевать песню «Я ль не чу́дный и казистый?»