П е т р о в. Отойдите от двери. Предупреждаю: буду вынужден стрелять.
Ш у к и н. Стреляй, сволочь! (Изо всех сил колотит в дверь.)
П е т р о в. Ну, постучи, постучи. Дверь крепкая.
Ш у к и н (колотит в дверь так, что трясется вся стена. В последний раз злобно пнул ногой дверь, устало опустился на ступени). Дурак! (Вынул кисет, закуривает.)
М а р и я. Вы, кажется, не в лучшем положении, чем мы?
Ш у к и н. Такое дело… Мое положение роли не играет. Для вас какой может быть выход?
М а р и я. Теперь, кажется, не осталось никакого. Подтвердить, кто мы, может только Москва. Но для этого нужна рация.
Ш у к и н. Будет рация.
М а р и я. Откуда?
Ш у к и н. А уж это моя забота, дорогой немецкий товарищ.
В и л л и (Марии). О чем вы?
М а р и я. Он обещает достать рацию.
В и л л и. Рацию? Где?
Ш у к и н. Теперь я один за вас в ответе. Такое дело, камрад. (Не спеша гасит окурок о сапог, встает, быстро и ловко вскарабкивается по бревнам, исчезает на чердаке. Через несколько мгновений появляется вновь.) Одному не управиться. Кто подсобит?
М а р и я. Он просит помочь.
В и л л и. Рискнем. Другого выхода все равно нет. (Лезет наверх.)
Шукин и Вилли скрываются на чердаке.
М а р и я. Который час?
А в г у с т. Без десяти три.
М а р и я. Через пять минут наше время связи.
Горница. Раздвигаются прогнившие доски потолка, на пол бесшумно спрыгивает Ш у к и н. Он берет со стола рацию, передает оставшемуся наверху Вилли. Вилли с рацией скрывается. Шукин тоже лезет наверх. Скрипнула потревоженная доска. Привлеченный скрипом, в горницу из сеней входит П е т р о в. Шукина не замечает. Видит, что исчезла рация. Беспокойно оглядывается по сторонам, бежит к двери. Шукин спрыгивает на пол, преграждает дорогу.
П е т р о в (отступая, вынимает пистолет). Ты как?.. Ты откуда?..
Ш у к и н (указывая на пролом в потолке). Оттуда.
П е т р о в. Где рация?
Ш у к и н. Где ей положено. Засунь пистолет, поговорим как люди.
П е т р о в. Немцам рацию отдал?! Отойди от двери!
Ш у к и н. Не надейся. Несуразица вышла: наши это немцы.
П е т р о в. Не подходи!
Ш у к и н. Не бойсь, не трону. Ошибка у вас. Немцы-то свои. Понимаешь ты по-русски?
П е т р о в. Отойди от двери, Шукин! Прошу: отойди! Я ж тебя пристрелю!
Ш у к и н. Поговори с ним… Глухарь. Подумай. Разберутся — судить будут. Что же не стреляешь? Эх ты! Своей-то силы в тебе нет. Чужой силен. Ты ж как фляга пустая: водицы нальют — забулькаешь, дерьма нальют — засмердишь!
П е т р о в. Отойди! Убью я тебя!
Ш у к и н. Не убьешь. Меня убить невозможно. Я семь смертей прошел и жив. Это я тебя убью, правдой убью. А интересно знать: как бы ты не на русской земле, а на германской родился, кем бы ты сейчас был? А? Кем?
Возникают чуть слышные сигналы азбуки морзе.
П е т р о в. Отойди от двери! (Стреляет.)
Шукин падает. Сигналы азбуки морзе громче. Петров несколько мгновений смотрит на упавшего Шукина обалдело, еще как следует не сознавая того, что произошло, потом бросается к нему.
Шукин! Шукин!
Вбегают Ч е б о т а р е в, М и х а л е в и ч, В и к т о р, Е л е н а.
М и х а л е в и ч (бросается к Шукину). Петя! Друг!
Ч е б о т а р е в. Что вы наделали?!
П е т р о в. Он рацию… Немцам отдал рацию… Предатель!
Теперь сигналы азбуки морзе слышны всем. Мгновенная пауза. Петров, а за ним остальные бросаются в сени.
Двор. М а р и я у рации. С лихорадочной быстротой работает ключом. В и л л и и А в г у с т сдерживают напор навалившихся на дверь партизан. Дверь с грохотом распахивается. Вилли и Август отлетают в сторону. Во двор врываются партизаны. Мария срывает с головы наушники.
П е т р о в. Успели! Сообщили карателям!
М а р и я. Мне удалось связаться с Москвой!
Ч е б о т а р е в. Как вы завладели рацией?
М а р и я. Ее нам дал партизан. Я не знаю его имени. Он и Вилли сидели в одном концлагере. У нас не оставалось иного выхода. Я работала с Москвой. За нами высылают самолет. Он будет здесь часа через два-три. Нужно подготовить посадочную площадку и костры.
П е т р о в. Ловко придумано! Костры. Чтоб каратели в темноте ноги не промочили?