Тимохова за спиной Марунина подает Славе знаки, пытается остановить поток его красноречия.
М а р у н и н. Не трудитесь, Варвара Яковлевна, картина в общем ясна. (Славе.) Скажите, Горохов, а не надоела вам такая жизнь? В школе шпыняют, дома шпыняют, в милиции…
С л а в а (перебивает). Он привык.
М а р у н и н. Кто «он»?
С л а в а. Есть такая хохма: здоровенный грузин ведет маленького белого барашка резать на шашлык. Его спрашивают: «Вано, не жалко тебе резать такого маленького?» (С акцентом.) «Э-э, он привык».
М а р у н и н (смеется). Ну, шашлык из тебя вряд ли получится, разве что по-карски, на ребрышке. Спасибо за содержательную беседу. Можете идти.
С л а в а. Совсем?
Т и м о х о в а. Подожди в коридоре.
С л а в а (Марунину). Извините за беспокойство.
М а р у н и н. Пожалуйста.
С л а в а. Всего наилучшего.
М а р у н и н. Будьте здоровы.
Слава уходит.
Не хочет он в училище, Варвара Яковлевна.
Т и м о х о в а. Он пока сам не понимает, чего хочет. Мальчишка. Все сходит с рук. Сколько раз на суде замечала: до самого последнего момента хорохорятся, пока не вынесут приговор и не возьмут под стражу; только тогда доходит — шутки кончились.
М а р у н и н. Ваше мнение, Родислав Матвеевич?
Е р ш о в. Мое? Пожалуйста. Забавный парнишка. Но рабочий из него… Работать не будет. То есть добровольно не будет, заставить, конечно, можно. Но ведь у нас не исправительно-трудовая колония. Так?
М а р у н и н. Безусловно.
Е р ш о в (ободренный поддержкой). Зелененький, а уже презирает труд. Иронизирует, понимаете. Потребитель! Секретарем-машинисткой — аж подпрыгнул, а сварщиком: «Электрокабель за собою волоча…» (Тимоховой, распаляясь все больше.) Вы посмотрите на доску объявлений, товарищ капитан: «Требуются, требуются…» У нас на машиностроительном перманентно не хватает пятнадцати процентов станочников! Откуда они возьмутся, если мы не дадим?
М а р у н и н (очень доволен речью Ершова). Вывод?
Е р ш о в. Мы рабочих должны выпускать. Квалифицированных рабочих. Для этого существуем. А такого учить — зря время тратить. И деньги.
М а р у н и н. Конкретно: брать или не брать?
Е р ш о в. Брать.
М а р у н и н (изумленно). Железная логика…
Е р ш о в. Пропадет пацан. В общем, беру в свою группу.
Музыка.
На табло меняется надпись:
З а т е м н е н и е.
На табло все та же надпись.
Вестибюль училища.
Тихо, пусто — идут занятия. У зеркала, что-то негромко напевая, прихорашивается М а ш а. Входит Л а р и с а Л е о н и д о в н а. В руке мокрый зонт.
М а ш а. Доброе утро, Лариса Леонидовна.
Л а р и с а Л е о н и д о в н а. Доброе утро.
М а ш а. Ой, у вас ресницы потекли!
Стоят рядом у зеркала, каждая занята своим туалетом.
(Доверительно.) Вы какой тушью пользуетесь?
Л а р и с а Л е о н и д о в н а. Обыкновенной, за сорок девять копеек.
М а ш а. Хотите, я вам импортную дам, несмываемую? (Выгребает из портфеля тетрадки, книги, находит среди них коробочку с тушью, подает Ларисе Леонидовне.) Ваш цвет — темно-синяя.
Л а р и с а Л е о н и д о в н а (берет коробочку, читает название на этикетке). «Иресистебл гланс» — «Неотразимый взгляд». Где вы только достаете! (Возвращает коробочку с тушью.) Уроки учи, девица. Где ваш мастер?
М а ш а. У директора.
Лариса Леонидовна уходит. Входит С л а в а. Он забрел сюда случайно, слоняясь по коридорам в ожидании решения своей участи. Увидел Машу, сел на диванчик против зеркала, как-то особенно прищурившись, разглядывает ее.
Не смей смотреть на меня так.
Слава встает, не спеша подходит, облокачивается о стену, продолжает ее разглядывать.
Дурак!
С л а в а. Вот не думал, что в ПТУ такие девочки учатся! Пожалуй, мне здесь еще понравится.
Маша причесывается, напевает, демонстративно не обращая на него внимания.
Ты что, куришь?
М а ш а. Совсем дурак.